Книга Самая главная злодейка, страница 118 – Ольга Ильина

— О лучах, — мягко пояснил он. — Как я уже говорил, их семь, но назвал вам только шесть имен. Вы не хотите узнать, кому принадлежит седьмой луч моего Солнечного круга?

— И кому же он принадлежит? — спросила Тея, уже зная ответ.

— Вам. Вы — мой седьмой луч.

— Почему?

— Неужели вы еще не догадались? — усмехнулся Дэйтон и наклонился к ней, почти коснулся губами губ. Заметил ее растерянный взгляд и отстранился. — Да, вы и понятия не имеете!

Она и в самом деле ничего не соображала, перестала воспринимать адекватно, когда увидела этот блеск в его завораживающих глазах.

— Когда я шел сюда, думая, что отправляюсь в дальнее путешествие, полное смертельных опасностей и чудовищ, я хотел попрощаться и попросить вас…

— О чем?

— Стать моим оберегом. Знаете, ведь когда моряк выходит в море, а на берегу его кто-то ждет, с ним почти наверняка никогда ничего не случается. Это всего лишь легенда, но моряки искренне в нее верят. Скажите, Тея, вы бы стали моим оберегом, вы бы стали меня ждать?

Признание принца вызвало растерянность и отголосок боли в душе. Сердце шептало согласиться, сказать «да», а разум так некстати подсовывал самые мерзкие картинки из недавнего видения.

И на этот раз разум заглушил голос сердца, вызвал гнев и разочарование, которое она испытывала все это время, до того, как увидела окончание видения. И когда Тея вспомнила об этом, то ее словно ушатом ледяной воды обдало. Ведь если она скажет то, что он так жаждет услышать, то он останется, никуда не поедет, и видение сбудется. Но если он уедет далеко, так далеко, как только возможно от Самиры, то ни ей, ни ему опасность угрожать уже не будет. А значит, она должна сделать все, чтобы он уехал, даже если для этого придется лгать и притворяться.

Осознав все это, она поднялась, посмотрела в его глаза и уверенно сказала:

— Нет! Я не смогу стать вашим оберегом.

— Почему? — растерянно спросил Дэйтон. — Я… чем-то обидел вас? Своим признанием?

— Нет, с чего вы взяли? — фыркнула она, не достаточно, чтобы обидеть, но вызвать недоумение и подозрение хватило. — Я просто не уверена, что готова играть в эти игры.

— Игры? — переспросил он, тоже поднявшись, но не делая попыток приблизиться. — Вам кажется, что это игра?

— А разве нет?

— Нет. Что заставляет вас думать, что мое признание — игра?

— А что вас заставляет думать, что ваши признания мне интересны? — надменно посмотрела она на него. Заметила, как растерянность сменяется холодностью, и стало больно. Но боль ничто по сравнению со страхом увидеть его мертвым.

— Вот значит как, — уже без всякой теплоты ни в голосе, ни во взгляде, произнес он. — И почему мне кажется, что теперь играете вы?

— Вам только кажется. И то, что я позволила вам сегодня, было моментом слабости и растерянности, не более. Простите, милорд, но может вам стоит попросить принцессу Самиру стать вашим оберегом?

— Что?

— Мне лестно, что вы пришли попрощаться, но… ваши намерения преждевременны. Не меняйте своих планов, принц, тем более ради меня. Я… я не буду вас ждать. И простите, если своим сегодняшним поведением дала вам какую-то надежду. Я… не люблю вас.

— Вы лжете!

Он не верил, он все еще не верил, но у нее был еще один аргумент.

— Нет, не лгу. Мне нравится другой… другой мужчина. Он… немного похож на вас, поэтому я на мгновение обманулась. Хотела, чтобы на вашем месте был он.