Книга Самая главная злодейка, страница 158 – Ольга Ильина

— Отвяжись от меня, раб! — рявкнула она, а в ответ он больно приложил ее к стене. Благо, в коридоре ни стражи, ни слуг не было.

— Я предупреждал, чтобы ты меня больше так не называла.

— Иначе что?

— Иначе накажу.

— И как же, позволь узнать?

— А вот так, — ответил он и впился жадным, обжигающе болезненным поцелуем в ее губы, а когда отступил, перед ней уже стоял не раб, с белыми волосами и серыми глазами, а тот, кого она всегда хотела…

— Дэйтон?

— Почти. Но тебе ведь хватит и подделки, правда, принцесса?

Да, ей хватило. Страсть, которую она испытывала к этому полукровке и полубезумную, безнадежную любовь к Дэйтону, сыграли свою роль. Ведь он даже пах им, и его руки ласкали ее, его губы целовали, его обжигающая страсть опаляла кожу.

— Скажи, что хочешь меня! — приказал он, терзая ее шею.

— Я хочу тебя! — послушно выдохнула она.

— Скажи, что я нужен тебе.

— Ты нужен мне.

— Скажи, что проведешь эту ночь со мной. Только со мной.

— Только с тобой, пожалуйста, пожалуйста…

Она и сама не знала, о чем просила, но огонь внутри, буквально сжигал ее. Ей хотелось всего и сразу, но в то же время не торопиться, смаковать, ласкать, любить свою сбывшуюся мечту. Даже если это всего лишь подделка, и плевать, что он подделка, она хотела, безумно хотела их обоих, прямо здесь и сейчас, в пустом коридоре, но нет, он нашел закуток за ширмой, нишу с каменной скамейкой, но холода камня она не заметила, как и тихого всхлипа, донесшегося из коридора. Она ничего не видела, только чувствовала тяжесть любимого тела, горячие руки на голом бедре и яростное проникновение, от которого сорвало крышу, и эйфорию полета, рожденного страстью.

— Как такое возможно? — спросила она, когда пришла в себя уже в своей спальне, на собственной кровати, и была в состоянии спросить.

— Это дар. У меня такой.

— Ты можешь стать кем угодно?

— Да.

— Даже мной?

— Даже тобой. Хочешь?

— Нет, останься им. Прошу.

— Его ты любишь?

— Я всегда хотела его. Это тело, эти глаза, чтобы он любил меня. Несбыточная мечта. Ведь ты тоже не можешь дать мне того, что я хочу.

— Любви?

— Ты не знаешь, что это такое.

— А ты?

— Я тоже не знаю, — призналась Самира. — Только теперь она в полной мере осознала, что никогда никого не любила, даже Дэйтона. Он был ее наваждением, страстью, одержимостью, но не любовью. Она хотела, чтобы он принадлежал ей и только ей.

Эгоистичное чувство, эгоистичная любовь. Касс говорит, что любовь другая, но какая? Сэм не знала.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты исполнил мое желание. Я увидела в глазах любимого страсть, огонь, желание.

— Ты сама — огонь, страшный и обжигающий. Ты сводишь с ума, принцесса.

Она это знала, но в том-то и проблема, что ей никого не хотелось сводить с ума. Не страсти она искала, а любви, но вызывала в мужчинах почему-то всегда только страсть и грубость.

Самира поднялась, выпуталась из объятий любовника и подошла к зеркалу, нисколько не стесняясь своей наготы. Она смотрит на него в отражении, на свою воплощенную мечту, и ее раздирают противоречивые чувства.

— Нравится? — как всегда спрашивает он, грациозно поднявшись, встает позади нее, касается губами обнаженного плеча.

— Да.

Разве ей может это не нравиться? То, что он заставляет ее чувствовать. Они только что закончили, а в ней снова разгорается страсть.