Книга Самая главная злодейка, страница 31 – Ольга Ильина

— Милая, у меня не так много времени, любовь моя, остановись. Ты помнишь, о чем я тебя просил?

— Да-да, конечно, — счастливо просияла дэйва. — Я все сделала, все, как надо. Она уже во дворце, и сейчас принцесса и эта Парс скорее всего уже мертвы.

— Парс, ты сказала Парс?

Дура, идиотка, ревнивая кукла. Я же просил, я приказывал не трогать Парс.

— Я подумала, что так будет лучше, ты же сказал, что эти полукровки должны умереть, я просто ускорила события, я подумала… — заискивающе бормотала она.

— Тебе не положено думать! — рявкнул я. Ярость так и клубилась внутри, мне хотелось схватить эту тварь за голову и размозжить ее о стену, как переспелую дыню. Сдержался — не время. Она нужна еще, а после… мы поиграем…

— Прости, я… — разрыдалась девчонка.

Боится? Чувствует, что я не такой белый и пушистый, как ей хочется думать. Да, надо бы успокоить.

— Все хорошо, милая, я не сержусь. Но больше так не делай.

Твои порывы могли навредить делу.

Молись, чтобы Парс выжила. Молись, дэйвочка, иначе тебе придется умолять уже меня.

— Прости, я знаю, дело превыше всего. Я просто не понимаю, зачем она вам? Она никто.

— Она внучка Агеэра, и пока она нужна нам.

— Зачем?

— Клементина Парс единственный шанс для Агеэра сохранить Дом. И пока не подписан брачный контракт с Экхаром, она должна жить.

— Хочешь сказать, что Экхары тоже в этом замешаны?

— О, милая, я же говорил тебе, у каждого есть свой интерес, даже у доброго дедушки Агеэра, способного для сохранения драгоценного Дома назвать своей чужую кровь.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что малышка Парс далеко не Агеэра.

— Нет! — выдохнула я, с трудом выпутываясь из подсмотренных воспоминаний. Но окончательно освободившись, я начала задыхаться.

Этого не может быть, этого просто не может быть. Что он хотел сказать? Что? Я не понимаю. Экхары замешаны в заговоре, а мой дед вовсе мне не дед? Так, что ли?

Внутри все клокотало, сердце билось как сумасшедшее, и я с удивлением осознала, что плачу. Я плачу. Слезы текут по щекам, ведь все, что я знала о себе, все, во что верила, было уничтожено одной лишь фразой. «Малышка Парс далеко не Агеэра». А кто? КТО?

— Эй, детка, ты в порядке? — заглянул в комнату Тин, а я поспешила отвернуться, чтобы он не заметил.

— Все хорошо, я скоро выйду, — бодро проговорила, поспешно вытирая глаза.

— Ты только скажи, удалось тебе что-нибудь найти?

— Прости, но придется тебе еще немного побыть цветочником.

— Да? Жаль, — судя по голосу, Тин сильно расстроился. Но что я могла сказать, когда сама ничего не понимала.

Это какой-то абсурд. Сердце просто отказывалось в это верить.

Но как назло в голову лезло одно дурацкое воспоминание из прошлого, как одна девятилетняя девочка решила найти светоч Дома Агеэра — средоточие силы, коснувшись которого можно было стать такой сильной, что дед больше не смог бы ее обижать.

И я ведь его нашла, даже чуть было не коснулась… дед помешал, и не просто помешал… В первый и последний раз в жизни я видела в его глазах ужас, настоящий, неприкрытый ужас, сменившийся самым страшным гневом, который мне приходилось видеть. Он так кричал, так кричал… а после, в наказание, отправил одну в горы охотиться на кагуара. Мне было девять лет, еще крошка, ребенок совсем, а он в чащу с маленьким ножичком одну на всю ночь. Помню, как я его тогда ненавидела, до дрожи просто, и так хотела, чтобы он умер, исчез, не был моим дедом…