Книга Тайна Солнечной принцессы - 4, страница 154 – Ольга Ильина

И когда его листики перестали трепыхаться, я осознала в полной мере все происходящее и заплакала. Тея подошла ко мне, села рядом, пыталась обнять, а я все никак не могла понять…

— Тей, как она могла, а? Мой цветочек. Он же живой. А она его вырвала и сломала. А я не могу исправить, не могу. Я не лекарь.

— Наша мама — лекарь, — услышала я тихий голос Самиры.

— Это я во всем виновата. Придумала глупую месть, а теперь мой цветочек погиб. Ничего уже не исправить.

Да, другой сказал бы: чего ты слезы льешь, это же просто цветок, а не живой человек, не одна из твоих подруг, но… для того, у кого долгое время не было настоящей семьи и всего один друг, даже маленький светящийся цветочек становится родным.

Когда появились учителя, ректор, леди Иола и королева, я уже не плакала, просто сидела и гладила совсем потухшие листочки. Не верила уже, что можно чем-то помочь, ни во что не верила. Кто-то накинул на меня покрывало, учителя увели очнувшуюся Витторию, а я все сидела на полу, не желая шевелиться, даже когда тонкие, изящные пальцы королевы собрали все раздавленные корешки, веточки и листочки моего цветка.

Спустя время кто-то все же поднял меня с пола и повел куда-то, только у двери ректорского кабинета, я осознала, куда и зачем. На допрос. Но мне было уже все равно. Эта история… она неожиданно сломала что-то во мне, что-то важное, что-то, что не должно было быть сломано, но сломалось. Поэтому я равнодушно рассказала все о привороте, о своей глупости, в которую втянула всех остальных, и мне было совершенно безразлично, что со мной будет потом, наказание ли, исключение, может меня отошлют обратно в Академию, может еще куда. Не важно, в тот момент мне все было неважно, даже я сама. Когда же я замолчала, Лазариэль вдруг поднялся, коснулся моего плеча и мягко, словно я больна, сказал:

— Иди-ка ты, детка, спать. Завтра будет тяжелый день, у тебя второй урок.

— А разве… вы меня не выгоните? — проявило любопытство мое замороженное сознание.

— Милая, — снисходительно улыбнулся ректор в ответ. — Если бы я выгонял всех своих студентов за подобные глупости, то в моей Школе не осталось бы учеников.

— Но я совершила преступление. Опоила полукровок приворотным зельем.

— Да, но ты ведь больше так не будешь?

— Не буду, — покачала головой я.

— Вот и я так подумал. А чтобы ты не слишком себя поедом ела, скажу, что благодаря твоим глупостям, мы задержали мага, который этих богусов создавал, раскрыли целую сеть арвитанской контрабанды и обнаружили существенную дыру в системе защиты Школы, а еще поймали двоих малолетних заговорщиков, которые собирались совершить убийство.

— Кого они хотели убить?

— Тебя, птичка. Тебя. И если бы не твоя глупость и счастливый случай, кто знает, может, у них получилось бы.

— А за что они меня хотели убить? Из-за приворота?

Ректор не ответил, лишь погладил меня по голове, как маленькую и вызвал лорда Пембертона, чтобы тот проводил меня в другую, спешно организованную для нас комнату. А когда я была уже на пороге, неожиданно спросил:

— Клементина, а как ты прогнала богуса?

— Сама не знаю, — впервые за весь этот ужасный вечер по-настоящему озадачилась я. — Я просто на него посмотрела.

После ухода Клементины ректор долго сидел в кресле, полностью погрузившись в себя. В его школе произошло невозможное и невероятное, то, о чем он, считающий себя опытным и почти всезнающим магом, даже не подозревал. Мало того, что защита его Школы оказалась дырявой, как сито, мало того, что через хваленый, строенный и укрепленный им годами барьер его ученики пронесли жутчайшую людскую нечисть, с которой не каждый дэйв в силах справиться, так еще он узнал, что один из его учителей создавал в стенах его… ЕГО Школы чуть ли не секту с помощью припрятанных, старых, неучтенных и крайне опасных артефактов. И уж чего он точно не ожидал, что этот учитель окажется мертвым, а тот, с кем встречался каждый день на совещаниях, фальшивка, маска, которую надел Халиэль — хранитель и лучший шпион его племянника. Все это не просто обескураживало, это угнетало.