Книга Белый ходок, страница 20 – Сим Симович

— Понимаешь ли ты, что произойдёт? — спросил он, склоняясь над неподвижным телом.

— Да, господин, — хрипло отозвался Торн. — Вы сделаете меня сильнее. Более полезным для наших великих свершений.

Рядом со столом покоилось его новое творение — ледяное сердце, выкованное не молотом и наковальней, но чистой магией. Оно разительно отличалось от тех, что он создавал для големов. Структура была более агрессивной, каналы шире, а кристаллическая решётка настроена на резонанс с мёртвой плотью.

Ирра стояла у его плеча, наблюдая за грядущей процедурой с тем нечеловеческим любопытством, что свойственно было её роду. За долгие месяцы служения она научилась помогать ему в самых сложных экспериментах, предугадывая каждое движение, словно тень, что знает мысли своего хозяина.

— Инструменты готовы, господин, — доложила она, указывая на набор ледяных скальпелей, что лежали на соседнем столе аккуратным рядом. — Сердце настроено на резонанс с его аурой.

Он кивнул и взял первый инструмент. Лезвие было острее валирийской стали и никогда не знало тупости. Движением, отточенным сотнями вскрытий, он рассёк грудную клетку Торна, обнажив то, что некогда было человеческим сердцем.

Орган давно прекратил своё биение, превратившись в сморщенный кусок мёртвой плоти, чёрный и жёсткий, как старая кожа. Но именно он служил центральным узлом магической паутины, что связывала мертвеца с волей создателя. Замена потребует такой же осторожности, с какой мейстер Эймон некогда удалял камни из желчного пузыря старого лорда Таргариена.

— Начинаю извлечение, — проговорил он, более для собственного успокоения, нежели для присутствующих.

Процесс требовал ювелирной точности. Необходимо было сохранить все магические связи, одновременно удаляя старое сердце и подготавливая место для нового. Ледяные скальпели двигались с хирургической точностью мастера из Цитадели, отсекая мёртвые ткани и перенаправляя потоки энергии, словно искусный водопроводчик, меняющий русло горного потока.

Торн лежал недвижно, не издавая ни единого стона. Боль была ему столь же чужда, как тепло костра — рыбе в морских глубинах. Магическая связь с господином оставалась стабильной и прочной, как железная цепь. Лишь едва заметное свечение в глазах выдавало те перемены, что происходили в его бренной оболочке.

Когда старое сердце было извлечено — чёрная, противная на вид масса, что некогда гнала кровь по живым венам — в груди мертвеца зияла полость, выложенная кристаллами льда, словно внутренности жеоды. Он бережно поместил туда своё новое творение — многогранный орган, что пульсировал холодным светом, подобно пойманной в хрустале звезде.

Момент соединения был критическим, опаснее перехода узкого горного моста во время бури. Магические каналы нового сердца должны были срастись с существующей энергетической сетью тела, не нарушив при этом священную связь с создателем. Он направил часть своей сущности в кристаллическую структуру, настраивая резонанс с тщательностью арфиста, подтягивающего струны.

Сердце вспыхнуло светом ярче тысячи свечей, и по телу Торна пробежала волна изменений. Кожа стала белее первого снега, но обрела странную прозрачность, словно тонкий лёд на утреннем пруду. Мышцы уплотнились, налились новой силой, а кости укрепились слоем кристаллического льда. Волосы и борода покрылись инеем, что не таял даже под дыханием, словно сам мороз поселился в них навечно.