Онлайн книга «Не твой герой»
|
— Доктор, послушайте себя! Препарат разработан для лечения рака. На здорового человека он может подействовать совершенно непредсказуемо! — Зато мы узнаем, работает ли он. И если да — сможем безопасно дать его Трис. Коннорс встал и начал ходить по палате: — Знаешь, сколько детей умирает от рака, пока мы тестируем препараты? Тысячи. Десятки тысяч. И всё потому, что мы боимся рискнуть, боимся нарушить протоколы. — Но ведь протоколы существуют не просто так... — Протоколы существуют для защиты системы, а не пациентов. — Голос Коннорса становился всё жёстче. — Система требует безопасности, предсказуемости, контроля. А болезнь не ждёт. Он остановился у окна: — Иногда я думаю о тех учёных, которые испытывали лекарства на себе. Александр Флеминг с пенициллином, Барри Маршалл с хеликобактером. Они рисковали своими жизнями ради прогресса. И благодаря их смелости миллионы людей остались живы. — Доктор, вы не думаете ясно! — Я встал и преградил ему путь. — Горе затуманило ваш разум! — Наоборот, впервые за месяцы я вижу ясно, — возразил он. — Моя дочь умирает, а я всё ещё провожу эксперименты на мышах. — Есть другие способы! Мы можем найти добровольцев среди пациентов в терминальной стадии... — И сколько времени это займёт? Недели? Месяцы? — Коннорс покачал головой. — У Трис нет столько времени. Трис зашевелилась во сне, тихо простонала. Коннорс сразу же подошёл к ней, проверил показания мониторов. — Ей снится что-то плохое, — прошептал он. — Наверное, кошмары о больнице, о лечении... — Именно поэтому нужно действовать разумно, а не импульсивно! — Разумно? — Он повернулся ко мне с горящими глазами. — А разумно ли было позволить Фиску её похитить? Разумно ли позволить болезни медленно убивать её? — Доктор, я понимаю ваше отчаяние, но... — Нет, не понимаешь! — взорвался он. — У тебя нет детей! Ты не знаешь, что значит каждую ночь засыпать с мыслью, что завтра твой ребёнок может не проснуться! Его голос дрожал от эмоций: — Ты не знаешь, что значит смотреть в глаза своего ребёнка и видеть там страх смерти. Не знаешь, каково это — быть врачом и не суметь вылечить собственную дочь! Он снова сел рядом с кроватью: — Понимаешь, когда я стал врачом, я думал, что буду спасать жизни. А оказалось, что чаще всего приходится просто наблюдать, как люди умирают. Особенно дети. — Но вы же помогли многим... — Помог? — горько рассмеялся он. — Я продлевал агонию. Давал ложную надежду. Говорил семьям, что ещё можно что-то сделать, хотя знал, что шансов нет. Дождь за окном стих, но тучи всё ещё закрывали солнце. — А теперь та же ситуация с моей собственной дочерью. И я понимаю, что все те годы я был трусом. Прятался за протоколами и процедурами, вместо того чтобы действовать. — Доктор, вы не трус. Вы осторожный учёный! — Осторожность — это роскошь, которую я не могу себе позволить, — твёрдо сказал Коннорс. — Сегодня вечером мы идём в твою лабораторию. И я испытаю препарат на себе. — Я не позволю вам этого сделать! — А как ты собираешься меня остановить? — Коннорс встал во весь рост. — Ты забываешь, Питер, что это мой препарат, мои исследования. У тебя нет права указывать мне, что делать. — У меня есть право не дать вам совершить самоубийство! — Самоубийство? — Он подошёл к небольшому шкафчику в углу палаты и достал оттуда потёртый чемоданчик. — Это не самоубийство. Это последний шанс спасти мою дочь. |