Книга Отбившийся голубь; Шпион без косметики; Ограбление банка, страница 156 – Дональд Уэстлейк

Сунь расхохотался.

— Вы шутите? — воскликнул он. — Я родился в Астории, за мостом. Мой папаша был владельцем прачечной. Впрочем, он и сейчас ею владеет.

— Это хорошо, — сказал я, видя, что Сунь продолжает улыбаться. — А как насчет моих башмаков?

— Не просто хорошо, а прекрасно! — сияя, вскричал он. — Даже если легавые следят за вами, дальше дверей храма они не пойдут. Если ваши ботинки в храме, значит, и вы там! Так они подумают. А вы можете преспокойно путешествовать по всему свету!

— И впрямь замечательно, — сказал я. — Но я хотел бы получить их обратно.

— О, не беспокойтесь. Никто их не присвоит. Ваши ботинки будут там, где вы их поставили. Можете забрать их хоть через неделю.

— Но… — начал я.

Он беспечно взмахнул рукой и сказал:

— Скоро за вами приедут. У меня дела. Приятно было снова повидать вас.

— Благодарю, — ответил я.

— Вы классно расправились с этой богатенькой поганкой, — похвалил он меня. — Терпеть их не могу, знаете ли. Такие лезут в драку, даже если им не за что воевать. Черт возьми, приятель, этот мир и так принадлежит им! — Сунь покачал головой, улыбнулся мне и вышел, закрыв за собой дверь.

Я просидел там довольно долго, даже дольше, чем в кафе. Но вдруг одна из стен кабинета поползла в сторону, и в черном проеме возникла неуклюжая фигура Лобо. Он грузно ввалился в комнату, будто медведь, и пророкотал:

— Обыск.

— Ладно, — ответил я и, встав, развел руки в стороны.

Лобо медленно и дотошно обыскал меня. Он нашел и галстук, и платок, и ручку, и механический карандаш, и бумажник с кредитной карточкой, и ремень, и двадцатипятицентовик. Вернув мне все это добро, Лобо опять протиснулся в черную брешь в стене, поднял одну из своих чудовищных лап и поманил меня за собой.

И вот я снова в пути.

16

Четыре часа утра. Наконец–то я стою лицом к лицу с Тайроном Тен Эйком в маленькой комнате с черными стенами и без окон, где–то в нью–йоркском подземелье. Над нашими головами покачивалась яркая лампочка, висевшая на черном проводе, который торчал из темного потолка. Посреди комнаты стояли старый деревянный стол и два некрашеных стула.

Молчаливый Лобо снова подверг меня пытке, проведя через лабиринт коридоров, лестниц, пустых комнат и галерей в толще земли, и наконец притащил в эту камору, в которой, когда я вошел, никого не было. Переступив порог, я увидел, что попал в тупик, а Лобо у меня за спиной закрыл дверь и удалился.

После нескольких минут нервозного ожидания, в течение которых я успел подумать о восьмидесяти трех разных вариантах возможного провала нашего замысла, дверь снова открылась, и вошел Тайрон Тен Эйк. (Стоя рядом с ним, я никак не мог мысленно назвать этого человека его псевдонимом. Леон Эйк — совершенно несуразное имя для такого типа. Он был именно тем, чем всю жизнь мечтал стать молодой Орсон Уэллс.)

— Приветствую, мой дорогой Рэксфорд, — сказал он, сияя улыбкой. — Должен поблагодарить вас за то, что так быстро разделались с покойной мисс Тен Эйк.

Я откашлялся и проговорил, стараясь, чтобы мой голос звучал так же невозмутимо, как и его:

— Благодарю. Это пустяки.

— Возможно, и нет, только вы об этом не знаете, — ответил он, хитровато глядя на меня. У него был раскатистый мелодичный голос с какой–то странной звуковой примесью. Звук этот напоминал хруст ломающихся детских костей. Продолжая улыбаться, Тен Эйк указал на стол и стулья. — Присаживайтесь, поговорим.