Книга И только потом пожалели, страница 17 – Дональд Уэстлейк

Его голос снова звучал виновато, как будто этот Ральф был работодателем, а Холдеман самым ничтожным разнорабочим.

— Как мило, — донесся до Мэла хриплый, скрипучий голос, переполненный сарказмом. — Нам следует встретить его барабанной дробью?

Дэниэлс поставил свой чемодан в холле и последовал за Холдеманом.

Они очутились в длинной комнате, образованной с помощью перегородок между столовой и гостиной и используемой теперь в качестве репетиционного зала. Складные стулья без всякого, порядка расположились на голом полу, а в дальнем конце комнаты осталось свободное пространство, где стояли видавший виды диван и старый кухонный стол.

Четверо мужчин сидели на складных стульях. Мужчина и женщина стояли возле дивана, держа в руках раскрытые пьесы. Еще один мужчина с сигарой во рту застыл в углу в противоположном конце комнаты.

— Ральф Шен, Мэл Дэниэлс, — представил Холдеман.

Ральфом Шеном оказался мужчина с сигарой. Среднего роста, но при этом очень толстый. Второй толстяк, встреченный. Мэлом за сегодняшний день. Но Арни Капоу относился к числу плотных, крепких толстяков, у него была фигура, похожая на бочку. А Ральф Шен напоминал мешок с жиром: мягкий, обвисший, с недовольным лицом и двойным подбородком, с пухлыми руками. Режиссер был одет в серый костюм, белую рубашку, ярко-красный галстук свободно болтался на его шее, а рубашка собралась складками на талии.

Шен двинулся вперед, вынув сигару изо рта:

— Вы Дэниэлс, верно?

Этот человек вызывал неприязнь всем своим видом. Он выглядел отталкивающе, его голос звучал отталкивающе. К тому же в данный момент он старался быть отталкивающим.

Больше всего в мире Мэлу хотелось сейчас ударить его в челюсть. Но Дэниэлс лишь ответил:

— Совершенно верно. Я Дэниэлс.

— Разве это не превосходно? Какой у вас опыт, Дэниэлс?

— Что?

— Опыт, опыт. У вас ведь есть ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ОПЫТ, не так ли?

— Четыре внебродвейских шоу, если вы это имеете в виду.

— Сколько строк?

— Строк?

Шен скорчил гримаску:

— Мне всегда очень нравится, когда Человек быстро соображает. Я объясню вам помедленнее, Дэниэлс. — Режиссер поднял пухлую руку, выпрямил один палец и помахал им. — Первое шоу, в котором вы участвовали, Дэниэлс. Сколько строк у вас было?

— Две.

Шен выпрямил еще один палец:

— Второе шоу.

— Ни одной. Я был занят в трех массовых сценах.

— Массовых сценах! Внебродвейские шоу начинают дорожать. — Еще один палец. — Третье шоу.

— Пять строк.

— И четвертое шоу.

— Три строчки.

— И это все? Больше никакого опыта? Я имею в виду профессиональный опыт, Дэниэлс. Меня не интересует ваше участие в школьных спектаклях.

— Это все. Только четыре шоу.

— У вас хотя бы есть карточка актерского профсоюза, Дэниэлс?

— Нет.

— Тогда скажите мне, Дэниэлс. — Шен самодовольно ухмыльнулся, снова сунул в рот сигару и продолжил: — Скажите мне, Дэниэлс, вы действительно думаете, что уже готовы к настоящему выходу на сцену?

— Но я не пытаюсь сделать никакого…

— Или я вас неверно оценил? Вы только что приехали из той части света, где пользуются другим календарем? Или вы живете по другую сторону демаркационной линии времени, Дэниэлс?

Мэл уже открыл рот, чтобы обозвать Шена жирным дождевым червем, только для того, чтобы успокоить свои нервы, но тут впервые вмешался Холдеман:

— Он ведь здесь, Ральф. Я думаю, мы можем позабыть старые обиды.