Книга Травница для орка, страница 17 – Ева Мир

Каждое движение отзывалось во мне жаром, дрожью и странным ощущением растворения. Будто в этом союзе я становилась самой собой, будто именно так должно было быть.

Но когда он понял, что я расслабилась, что я принимаю его всего, полностью… Толчки стали смелее, увереннее, хлёстче.

Моё тело не сопротивлялось — наоборот, само двигалось навстречу, растворяясь в нём с каждым толчком. Его рука лежала на моей талии, другая — прижимала меня ближе. Я тонула в его тепле, в этой странной сладкой боли, в пульсирующем ритме.

Когда он осторожно развернул меня на живот, я не испугалась. Просто последовала за ним, доверяя — как реке, как песне, как дыханию. Его движения стали другими — глубже, резче.

Каждый толчок отзывался внутри вихрем, вспышками жара. Шкуры подо мной были мягкими, но шероховатость касалась груди, и мои соски стали такими чувствительными, что каждое прикосновение отзывалось во всём теле.

Я закусила губу, стараясь не застонать слишком громко. Но голос сам вырывался из меня, в такт с тем, как он двигался. Это было уже не просто удовольствие. Это было больше. Выше. Глубже.

Я чувствовала, как он дрожит. Как его тело изо всех сил старается удержаться, не сорваться слишком рано. Но я хотела этого вместе с ним. Я чувствовала, что подбираюсь к краю, к той точке, где дыхание рвётся, сердце замирает, и ты уже не можешь остановиться.

И когда он наклонился, прижавшись ко мне всем телом, его дыхание горячо коснулось моей шеи, я прошептала:

— Не останавливайся…

Это было как падение — но не в бездну, а в чьи-то надёжные руки. Как будто я больше не держалась за грань, а отдалась потоку. Каждое его движение отзывалось во мне — не только в теле, но и в сердце. Как будто с каждым толчком он разбивал последние барьеры внутри.

…Он входил в меня глубже, сильнее, и всё внутри откликалось — жаром, сладкой пульсацией, желанием быть с ним до конца.

Я чувствовала, как напряглось его тело — каждое движение стало чуть грубее, чуть быстрее. Он больше не сдерживался. Его руки впились в мои бёдра, дыхание стало прерывистым, хриплым. Он стиснул зубы, будто пытался удержать контроль, но было уже поздно.

Всё смешалось: дыхание, жара, дрожь. Я тонула в этом ощущении, расплывалась, растворялась. И в какой-то момент — всё остановилось. Замерло.

А потом вспыхнуло. Как будто внутри меня лопнуло что-то невидимое — и взорвалось светом.

Я вскрикнула — не громко. Мои мышцы сжались, тело выгнулось навстречу ему.

Ветер зарычал, тоже испытывая этот взрыв. Низко, глухо, будто срывая с себя последние оковы, и я почувствовала, как он внутри меня дрогнул. Тело его содрогнулось. Он впился лбом мне в шею, обнял крепче, дышал тяжело, горячо. Всё его существо вибрировало, будто он отдал мне не просто тело — душу.

В этот момент я поняла — я не просто позволила ему быть во мне. Я впустила его вглубь себя — дальше, чем кто-либо был.

Мы уснули далеко не сразу.

Каждое прикосновение, каждый взгляд вспыхивали заново, как искра на сухой траве. Мы жадно впивались друг в друга — не только телами, но и душами. Снова и снова. Без слов. Без стыда. Только рваное дыхание, дрожь, шепот имён и жар, от которого мир сужался до наших тел.

Иногда нежно, будто трепет. Иногда — сдержанно-яростно, будто в каждом движении был вызов. Иногда — почти молитвенно. И снова жадно. Голодно. До тех пор, пока не обессилили, влажные, тёплые.