Книга Травница для орка, страница 19 – Ева Мир

— А ты бы хотел, чтобы я так думала? — спросила я.

Он подошёл ближе. И всё-таки коснулся. Провёл костяшками пальцев моей щеки.

— Я хочу, чтобы ты думала о том, что было, так, как подсказывает тебе сердце. А не страх. И не долг, принцесса.

Я вскинула взгляд.

Принцесса?

Так он знал, кто я…

А я вот забыла. И о своём долге, и о титуле, и обо всём на свете.

— Мне надо идти, — сказала отрывисто.

Мне так остро захотелось, чтобы всё было иначе. Чтобы просто Лили. И просто Ветер.

Он усмехнулся.

— Я провожу.

Солнце уже поднималось над краем гор, когда мы с Ветром вышли из шатра. Я снова была в тунике и штанах, хоть и чувствовала, будто ткань теперь не столько прикрывает, сколько напоминает обо всём случившемся. Он шёл рядом — молча, но близко. Слишком близко, чтобы это можно было назвать просто сопровождением.

Воздух был прохладным, бодрящим, и я в который раз пожалела, что мы не остались под тёплыми шкурами. Или… что ночь закончилась вообще.

Но стоило нам сделать пару шагов по лагерю, как из соседнего шатра, потягиваясь, вышла женщина. Орчанка. Красивая… На ней была короткая наброшенная на одно плечо накидка и весьма ехидная ухмылка.

Она остановилась, смерила меня взглядом — с головы до пят — и протянула нарочито громко:

— Так вот кто стонал на весь лагерь всю ночь подряд… Эльфийка!

Я споткнулась бы о собственные ноги, если бы Ветер не поймал меня за локоть.

Гарра сложила руки на груди:

— Ну воевода, ты хорош… Я думала, ты будешь упрямиться до самой седины. А тут гляди-ка — подходящую искал. Не знала, что ты такой горячий, Ветер!

Я почувствовала, как щеки запылали, как будто снова под химеровой стрелой.

Воевода… так он владыка всех этих орков!

— Гарра, — медленно проговорил Ветер, голос у него был тихий, но в нём звучала та самая угроза, которой воины, наверняка, боялись больше, чем крика. — Если ты хочешь сохранить язык, не проверяй, насколько я горяч этим утром.

— Угу, — хмыкнула она, но на шаг всё же отступила. — Шучу, шучу. Просто… впервые вижу, чтобы эльфийка после Гр’Кара’Та выходила не ползком. Уважение.

Она кивнула мне и, всё ещё усмехаясь, скрылась за занавесью шатра.

Я посмотрела на Ветра. Он всё ещё держал меня за локоть — осторожно, но уверенно.

— Теперь весь лагерь это знает, — прошептала я, и он бросил на меня взгляд, полный иронии.

— Думаешь, они были глухими вчера ночью?

— Нет. Просто…

— А значит, теперь тебе точно не стоит идти одной.

Он отпустил мой локоть — только чтобы взять за руку. И повёл дальше.

И я, несмотря на весь стыд, шла рядом.

Потому что рядом с ним — было правильно.

Мы шли по лагерю, и я чувствовала на себе взгляды просыпающихся от священной ночи орков. Не откровенные, не осуждающие — скорее, сдержанно-любопытные. Все почтительно кивали Ветру. Кто-то улыбался, кто-то бросал взгляды на наши сцепленные пальцы. Кто-то хмыкал. Но никто не осмелился сказать хоть слово — после того, как Гарра получила своё «приглушающее рычание».

— Они правда… не осуждают? — шепнула я, когда мы почти миновали центральный костёр.

— Осуждать? — он чуть повернул голову ко мне. — У нас не принято осуждать тех, кто следует зову. Особенно в Гр’Кара’Та.

— Даже если это эльфийка?

— Особенно если это эльфийка, — усмехнулся он.

Впервые за утро стало чуть легче. Не так щемяще.