Книга Черный скрипач, страница 142 – Эдвина Лю

Куратор с некоторым усилием поднялся на ноги и спросил:

- Неплохо. Хотел бы я понимать, с чем имею дело.

- Я маг ложи Боли, - с трудом двигая губами, произнёс Дэн. – Это всё, что у меня есть.

- Ну вот и отлично. Я затолкаю тебе эту боль в глотку. Будешь наслаждаться остаток всей жизни. Полагаю, недолгой.

С этого дня Поллок утроил усилия по «воспитанию» Дэна, но больше ему не удавалось установить контакт. Дэн был опустошён. Ментальная связь, грубо установленная, словно вскрыла нарыв, но после того, как весь эмоциональный гной вышел, не осталось ничего. Убедившись в этом, Поллок вынужденно признал Дэна пустышкой. В конце первого Тёмного месяца его собрались переводить обратно в общий тюремный корпус. Дэн только не мог понять, почему куратор больше не слышал его музыки. А ведь она единственное, что осталось – звучала, не умолкая, не давая успокоиться, вплеталась в ток крови, пульсировала и днём, и ночью. Уже не такая однообразная, как раньше, зато куда более упрямая, вот какая это была музыка.

Когда двое тюремщиков вели Дэна обратно в корпус, ему на глаза снова попался щуплый, грязный некромант. Удивлённо повернулся к нему, словно что-то внезапно осознав, и сделал несколько шагов навстречу.

- Не лезь, трупарь, - огрызнулся один из тюремщиков.

- Куда вы его? – спросил некромант. Его голос внезапно понравился Дэну. Приглушённый тенор человека, который никогда не пел и который понятия не имеет о музыкальной грамотности, но тем не менее имеет развитой слух.

- Тебе что за дело? – тюремщик отшвырнул мага Смерти с дороги. Тот ощерился, словно крыса, скаля редкие, поломанные зубы.

- Забыл, где я сейчас служу, да? – спросил он зло. – А ты вспомни!

Но слова некроманта произвели не слишком большое впечатление на тюремщиков. Дэна поволокли дальше. У самого крыльца корпуса маг догнал их и напористо заговорил:

- Дайте мне две минуты с ним поговорить! Две!

- Ты его знаешь? – спросил тюремщик у Дэна.

Тот безразлично пожал плечами.

- Видел пару раз. Мне холодно, - сказал он.

- Уноси отсюда свой зад, - рявкнули оба здоровяка. И подтолкнули Дэна, чтобы шёл побыстрее, не задерживался на пороге.

Ибо в Тирне плохая это примета – задерживаться, не переступив порог.

Камера, холодная и пустая, была рассчитана, видимо, на четверых. Но Дэн оказался в ней один. Не снимая ботинок, не раздеваясь, он лёг лицом к стене. Почему-то суетящийся некромант заставил его вспомнить о Чезаре. Бывший учитель появился тогда один раз, обнадёжил и пропал. Видимо, предал его снова. Опять. Решил, что проще обойтись без ученика. Хотя ведь пришёл, показывая, что ему есть до Дэна дело. А потом, почти сразу, Дэна перевели. Как сказал начальник тюрьмы? Глава Комитета передал приказ короля… Не приложил ли сам Чезаре усилия, чтобы этот приказ пришёл так быстро?

Да, возможно.

И тогда что ему остаётся? Бежать отсюда. Бежать, чтобы мстить. Дэн поискал в себе сил хотя бы встать. Из живого в нём оставалась только злая, однообразная до занудности мелодия, и он направил её на то, чтобы подняться на ноги. Сердце отщёлкивало такты не хуже метронома. Дэн встал на цыпочки, чтобы дотянуться до подоконника, но не сумел. Подтащил ближайшую койку к окну, выглянул – всё тот же двор, по которому неспешно прогуливается патруль из трёх стражников. Ни деревца, ни травинки – лишь видно кусочек соседнего здания и немного неба.