Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 19 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Я быстро поела, стараясь не привлекать к себе внимания той самой компании, которая продолжила напиваться. А когда закончила с едой, то поспешила на конюшню, провожаемая стариком, который нес пару шерстяных одеял.

В конюшне пахло теплым сеном, лошадиным потом и еще чем-то терпким и землистым. В полумраке я поблагодарила старика и сказала, что дальше справлюсь уже сама.

Тело ныло от усталости, а голова гудела от пережитого.

Я не успела еще расстелить принесенные помощником трактирщика одеяла, как дверь тихонько скрипнула, нарушая тишину конюшни. В полумраке я увидела смутный силуэт. Тот самый незнакомец в плаще. Мое сердце забилось быстрее, а по спине пробежали мурашки.

— Я… я хотела поблагодарить вас, — пробормотала я, чувствуя, как легкое смущение окрашивает мои щеки. — За то, что заступились за меня.

Он молчал, не двигаясь с места. Я не видела его лица, но чувствовала на себе его взгляд, проникающий сквозь полумрак. В воздухе повисла напряженная тишина, словно перед грозой. Затем он сделал несколько шагов ко мне, и в следующую секунду его губы коснулись моих.

Это было неожиданно и дерзко. Я отшатнулась, словно меня ударили током, чувствуя, как гнев, уже было утихший, вспыхивает во мне с новой силой. Недолго думая, поддавшись импульсу, я влепила ему звонкую пощечину.

Он отступил, а я замерла, ожидая реакции. Если он захочет, он меня одной левой прихлопнет, а потом смахнет то, что осталось, словно я пыль.

— Простите, — пробормотал он, словно очнувшись. — Я… я неправильно вас понял. Думал, вы хотели меня отблагодарить.

— Хотела, — кивнула я, поежившись. Все же не очень комфортно разговаривать с человек, лица которого ты толком не видишь. — Но хотела поблагодарить словами.

"А не тем, что ты там себе придумал", — хотела добавить, но не стала. Нечего нарываться еще сильнее, чем я и так влипла.

— Да я же сказал, не так вас понял, — затем он развернулся и вышел из конюшни, оставив меня одну в недоумении и ярости.

Я села, прижав руку к пылающей щеке. Как он мог так подумать? Неужели он решил, что я готова отблагодарить его за защиту таким образом? В груди клокотали обида и гнев.

Запястье нещадно ныло. Наверное, я ушибла его, когда дала ему пощечину. Нужно было сдерживаться, но как можно было оставаться спокойной после всего этого? Я попыталась рассмотреть руку в полумраке, но ничего не увидела. Решила отложить это до утра.

Но сон не шел. Я ворочалась, чувствуя, как злость, обида и какое-то странное, необъяснимое любопытство переполняют меня. Кто он? Почему он так поступил? Почему его голос заставил тех грубиянов замолчать? И почему у меня так болит запястье? Я забралась между тюками с сеном и, расстелив одеяла, легла. Закрыла глаза, пытаясь отогнать навязчивые мысли, но образ незнакомца в плаще преследовал меня, смешиваясь с запахом сена и лошадей. В голове крутилась лишь одна мысль: "Кто ты, мой странный спаситель?"

Усталость сковала меня невидимыми цепями, пригвоздив к грубой соломе конюшни, несмотря на бурю переживаний и мрачных мыслей, терзавших мой разум, я провалилась в беспокойный сон, словно в омут, и проспала до самого обеда. Пробуждение же было резким и болезненным — яркий, наглый солнечный свет безжалостно пробивался сквозь щели в ветхих стенах, ослепляя и обжигая. Тело ныло от неудобного ложа, каждый мускул протестовал против вчерашней тряски и пережитого страха. Голова же была тяжелой, словно налита свинцом, и в ней гулко отдавался каждый удар сердца. Но, как ни странно, сон, хоть и тревожный, немного примирил меня с унылой действительностью. Я решила, что нельзя позволять вчерашним событиям тянуть меня на дно. Нужно было двигаться дальше, к своей цели, какой бы туманной и далекой она ни казалась.