Книга Отдам дракона в хорошие руки, страница 120 – Марина Ефиминюк

– А как у тебя продвигается работа, госпожа бестиолог? – спросили они у меня.

– За месяц основное закончу, – кивнула я.

– Говорят, ты мантикору поймала, – одобрительно заметил историк.

– Кейроба, – поправила я. – Но похоже на мантикору. Слухи и сюда добрались?

– Мы, конечно, на краю географии, но почта здесь тоже исправно работает, – подколол он. – Приехала за вивернами?

– Планирую отправить пару в Залеский бестиарий, – согласилась я.

– Потом останешься у драконов? – спросил маг.

Замерев с недонесенным до рта стаканом с ледяным травяным чаем, я посмотрела на коллег.

– Да. – Губы сами собой растянулись в улыбке. – Останусь в Хайдесе.

– Не всех бестий поймала? – пошутил профессор.

– Отнюдь, – хмыкнула я. – Уже всех.

Вечером мы встретились с ректором академии. Он оказался в том почтенном возрасте, когда человеческая ипостась уже не скрывала драконью. Зрачки были вытянутыми, над седыми бровями поблескивали золотистые чешуйки. Ни словом, ни жестом ректор не намекнул, что получил приказ от Эсхарда принять нас в академии. Напоследок вручил мне шкатулку, украшенную необычной росписью, видимо, традиционной для Сарвата.

– Владыка Нордвей просил, чтобы я передал вам в руки, – пояснил он. – Сказал, вы интересуетесь.

Поблагодарив, я приняла дар и подняла крышку. На дне шкатулки лежала книга в обложке из золотой кожи с тиснением из геометрических фигур. В самом центре черными литерами красовалось название на рамейне. Сдержать смешок вышло только нечеловеческим усилием воли… Эсхард подарил мне сборник с описаниями традиций южных драконьих земель.

Следующая неделя до праздника огня пролетела незаметно, но спокойной назвать ее не поворачивался язык. Ян заболел! Целые сутки после перемещения он страдал от портальной болезни, а потом подцепил какой-то местный недуг.

Он слег с жаром и собрался помирать. Я попросила Илайса привести лекаря, а сама намочила салфетку в плошке с водой и аккуратно положила на горячий лоб болезного. Ян схватил меня за запястье с внезапной для издыхающего силой и пробормотал:

– Так и знал, что умру на чужбине.

– Ян, сейчас придет лекарь и осмотрит тебя, – кое-как освобождаясь от его руки, нравоучительно проговорила я.

– Виталия, я хочу объявить последнюю волю, – просипел Ян.

– Ты серьезно собрался оставить завещание? – вздохнула я и сдалась: – Говори.

– Ты должна выполнить все, до последнего слова! – Он указал слабой рукой на упакованную картину, прислоненную к стене. – Сожги этот портрет. Непременно! Иначе моя душа не упокоится. Я буду до конца жизни приходить к тебе в кошмарах!

– Давай без драмы, – поморщилась я. – Сжечь портрет. Что-то еще?

– Мои деньги, – отозвался он.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоим душеприказчиком? – поморщилась я.

– Верни мои деньги, Виталия! – воскликнул Ян, внезапно подзабыв, что должен изображать предсмертные сипы. – Двадцать родолесских золотых за два рисунка!

После отъезда Данри художник впал в наимрачнейшее настроение. Сутки без еды и сна он выплескивал обиду на бумагу. Заперся в комнате наедине со злосчастным портретом и ожесточенно рисовал виверн и прочую драконью нечисть. Выйдя к белому свету, с большим пафосом он швырнул мне на стол пачку иллюстраций.

– Не надо восхищения. Я просто сделал свою работу, – заявил с высокомерным видом.