Книга Отдам дракона в хорошие руки, страница 67 – Марина Ефиминюк

– Что ты с таким удовольствием вкрадчиво прихлебываешь, мой драгоценный друг? – спросил Илайс, стоило раскрутить термос и сделать глоток чая.

Я молча протянула оплетенную плотными кожаными полосками бутыль. С блаженным видом дракон припал к узкому горлышку, проглотил и скривился.

– Что это за редкая гадость?

– Травяной чай, – насмешливо пояснила я, забирая термос. – Очень советую. Помогает избежать ссылок на дальние острова.

На воротах нас встретил смотритель бестиария, коренастый мужчина в благородных сединах. Со мной он говорил на ломаном родолесском, сопротивляться я не стала. Хочется дракону поупражняться в иноземном языке, не вижу смысла отказывать в удовольствии.

О драконьих бестиариях слышали все, кто занимался двуликими тварями. Клеток здесь не было, а загоны скрывали неразличимые глазом магические заслонки, вытянутые до самого купола. Амулеты, как объяснил смотритель, прятали в земле, чтобы их не погасили по неосторожности, а может, и намеренно.

Из исследовательского интереса я прикоснулась пальцем к границе. По воздуху пробежала волна мерцающего решетчатого узора. В густых зарослях можжевельника немедленно ухнул фенфир. Если верить табличке, вбитой на колышке в землю, именно эта птица с петушиным гребнем на лысой голове обитала в загоне.

– Она точно бестиолог? – ворчливо спросил на рамейне смотритель, пока я выбирала из папки сделанный Яном рисунок невиданной птички.

Илайс выразительно кашлянул. Даже мне, стоящей к ним спиной, было очевидно, что он пытался тонко намекнуть соплеменнику придержать недовольство.

– В Родолессе мужчины закончились? – не унимался смотритель.

– Мужчины плохо говорят на рамейне, – оглянувшись через плечо, сухо прокомментировала я.

У седовласого дракона на мгновение вытянулся зрачок.

– Простите, вейрони^[4], – вымолвил он, назвав меня замужней женщиной.

– Вайрити, – с трудом сдержав смешок, поправил Илайс и молча принял протянутые ему папку с термосом.

Между тем я вытащила из поясной сумки узкий маленький свисток. Он был беззвучен для людей, но не для двуликих бестий. Свист фактически приманивал и гипнотизировал нечисть, как дудочка крысолова из детской сказки приманивала крыс. Слегка дунула, надеясь выманить птицу из кустов. Пусть покажет алый гребень!

– Госпожа Егорьева, – со странными интонациями позвал меня Илайс.

Я оглянулась. Оба дракона стояли с такими ошарашенными физиономиями, словно их огрели по затылку пыльным мешком.

– Не дуди.

– Прости? – не поняла я.

– В дудку… – с натугой повторил он. – Не надо дудеть.

С недоумением я посмотрела на свисток, потом на драконов. Стало очевидно, что все двуликие бестии в радиусе десяти шагов, а не только лысые птицы, реагируют на магический зов.

– Вы его слышите? – оживилась я.

Илайс многозначительно кашлянул. Надо сказать, он умел этим покашливанием выразить весь спектр эмоций: от недоумения и неловкости до возмущения. Талант!

– Хорошо, обойдусь без ловчих артефактов, – сдалась я и сунула свисток обратно в поясную сумку.

– Сильно обяжешь, мой драгоценный друг, – отозвался Илайс.

Пока я сличала с рисунком вылезшее из кустов горделиво-лысое трио с воинственно торчащими алыми гребнями, смотритель пробормотал:

– Страшная женщина.

– Угу, – согласился Илайс.

– И по-нашему говорит.

Еще эта женщина их прекрасно слышала, но решила на своем примере продемонстрировать, как надо красиво молчать.