Книга Я подарю тебе тьму, страница 51 – Лора Олеева

— И чары работали?

— Ну вряд ли, — сомневаюсь я. — В нашем мире нет магии.

— Или была раньше? Но потом исчезла?

— Кто же знает? — развожу я руками. — Может, и правда, раньше все это было не простыми рисунками. Как у вас тут.

— Да, и у нас тут подобное работает. А знаешь, Астра… — внимательно поглядев на меня, говорит маг, — ты ведь тоже могла бы быть полезна.

— Да? — радуюсь я. — Кому? Вам?

— Мне. Льерену. Людям.

— А что от меня требуется?

У меня загораются глаза. Я так устала быть не пойми кем — то ли лечебным пластырем, то ли фальшивой невестой с перспективой быть вытуренной коленом под зад — что известие о том, что я могу делать что-то важное, радует ужасно.

— Пойдем! Я тебе кое-что покажу! — говорит Тиэрен.

И я разве что не виляющим хвостиком бегу за ним.

Магия кисти

Я попадаю в кабинет Тиэрена впервые после той ночи, когда маг похитил меня. При свете дня комната выглядит иначе. Очаг уже горит, и в комнате уютно и тепло. Первые робкие лучи солнца ложатся на набитые книгами шкафы и заваленный бумагами стол. Тиэрен недовольно рычит, сгребает бумаги и сваливает их на кресло. Я стараюсь сдержать усмешку. Любопытно, что обе личности мага не одобряют друг друга. Вообще-то в нашем мире такое лечится галоперидолом и смирительной рубашкой, но вряд ли тут кто-нибудь посмел бы намекнуть темному магу, взяв его под локоток: «Не проследуете ли, батенька, с санитарами в карету? Вам у нас нескучно будет. В соседней палате Наполеон лежит, в другой пришелец с Альфа Центавра».

— Смотри! — говорит Тиэрен, кладя на стол толстую книгу в потертом кожаном переплете.

Маг усаживает меня за стол в кресло, а сам наклоняется над моим плечом.

— Что это?

Я с благоговением вожу пальцем по непонятным мне знакам. Простые закорючки местной письменности неведомым образом проникли в мое сознание при перемещении в Холлин, но эти пиктограммы я не могу разобрать.

— Это магические руны, — поясняет Тиэрен. — Они называются лестраль.

— А кто их придумал? Маги?

— Возможно. А может, просто люди. Но потом появилась звуковая письменность, и руны забыли. Их было слишком много, рисовать их было долго, и большинство людей перестало их использовать. Но значение, вложенное древними в эти знаки, сохранилось.

— Я не понимаю.

— Сейчас объясню. Вот захотела ты, например, придумать значок, изображающий понятие «отдохнуть». Как ты его изобразишь?

— Не знаю. Лежащего на диване человека?

— Но не все любят такой отдых. Я бы изобразил читающего книгу человека.

— Понимаю. У каждого отдых ассоциируется с разными занятиями.

— Именно. Твой рисунок не будет иметь смысла для другого человека. Но если ваши представления об отдыхе совпали, то вы начинаете пользоваться таким значком для общения. И чем больше людей использует его, тем крепче становится связь между рисунком и его смыслом.

— Так и эти руны?

— Да, смысл за ними закрепился с древних времен. Однако, когда появилась обычная письменность, о лестрале стали забывать. О нем помнили только маги. Да и они утратили со временем часть рун.

— А зачем магам нужен лестраль?

— Это важный момент. Сейчас я подхожу к нему. Магия, Астра, бывает разная.

— Белая и черная?

— Будешь перебивать постоянно, отшлепаю, — строго произносит маг.

«А можно это вместо вас сделает Льерен?» — чуть не срывается у меня с языка, я краснею, отворачиваюсь и молча киваю.