Книга Игра, страница 71 – Карина Халле

Но я этого не делаю. Потому что боюсь, что ее ответом будет «Ну, ты можешь встречаться с кем хочешь» или «Это нормально, ты ничего не обязан мне объяснять» или даже язвительное «Почему ты мне это говоришь? Я хочу сделать все правильно, но я не создан для этого. Мы с Кайлой не вместе, а я уже веду себя как я. Неверное время вводить ее в заблуждение прямо сейчас. Или в любое время.

В итоге мы с собаками идем обратно в квартиру. Я все время занят. Иду на пробежку. Иду в тренажерный зал на первом этаже. Сижу в интернете, пытаясь найти спасательную службу, которая могла бы найти дом для Эда.

И узнаю подробности о вечере с Жюстин. Все в силе. Она подъедет на лимузине к семи часам. Так что я иду в душ. Укорачиваю бороду до минимума, прилизываю волосы, надеваю черный костюм и галстук. Он выглядит на мне совершенно неестественно, и лишь намек на мою татуировку на ключице - nunquam iterum (прим. пер. никогда снова - перевод с латинского) – которая напоминает мне что это все еще я. Большой плохой волк в овечьей шкуре.

К счастью вечер не так ужасен, как я предполагал. Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке. Ненавижу общаться с подобными людьми, теми, кто сидит наверху и бросает камни вниз. Но порой я могу делать бесстрастное лицо. Я хорошо играю. С Жюстин. С близкими друзьями ее отца. С ее отцом. В костюме и галстуке я выгляжу достаточно респектабельно, чтобы обмануть их всех, и когда я говорю о проекте Брэма, о концепции Брэма, я убедителен. Я рассуждаю серьезно, и это работает. Потому что я верю в это, и хочу, чтоб они тоже поверили.

Где-то после девяти часов, я отвожу Жюстин в сторону и шепчу на ухо.

— Как думаешь, я справился? Только честно.

Она застенчиво улыбается и проводит пальцами по галстуку, притягивая меня ближе.

— Думаю, ты продал им проект. Не удивлюсь, если он проинвестирует его.

Не в силах сопротивляться, я улыбаюсь ей.

— Хорошо.

Она не отпускает мой галстук.

— Хочешь бокал шампанского?

— Нет, — говорю я ей, — Я в порядке. На самом деле, я должен идти.

Она надувает губы.

— Почему?

— Собаки, — отвечаю я, теребя ухо. — У меня есть собаки. Если я не выведу их на прогулку, они все уделают.

— Когда ты завел собак?

— Вчера, — говорю я. — Я спас двух бродячих собак.

Она гримасничает. Эта та реакция, которую я и ожидал.

— Бродячих собак? Ты взял двух бездомных собак и поселил их у себя?

Я пожимаю плечами.

— Это наименьшее, что я мог сделать.

— У них мог быть блохи. Бешенство. Кто знает, что у них могут быть за болезни?

— Им нужна была моя помощь.

Она отпускает мой галстук, но старается выглядеть милой, натянуто улыбаясь мне.

— Хах. Что ж, ну разве ты не великодушный мужчина.

— Кто-то должен быть, — говорю я, мой голос становится резче.

— Полагаю, — говорит она, отходя от меня на несколько шагов. — Миру нужно больше таких людей, как ты.

Я поднимаю бровь.

— Думаешь? — Я слышу неискренность в ее голосе. Так говорят люди, которые на самом деле не верят в свои слова. Они говорят это для того, чтобы выглядеть так, будто им есть дело.

Она делает глоток шампанского и начинает смотреть по сторонам в поисках кого-то получше, чтобы поболтать. Кто знал, что лишь упоминания о бродячих собаках будет достаточно, чтобы оттолкнуть ее? Если бы я это знал, я бы в первый же день рассказал ей о Лионеле и организации. С другой стороны, это не привело бы меня сегодня сюда, и я до сих пор делаю что могу, чтобы убедиться, что все идет как надо.