Книга Прямо в сердце, страница 17 – Карина Халле

— Ты должен оставаться в постели, — говорю я ему, поднимая лопатку, как оружие.

— Мне нужен кофе, — бормочет он, целуя меня в волосы. — И мне разрешено сказать, что скучал по тебе?

Мне следовало бы сосредоточиться на его милых словах, но вместо этого я продолжаю думать о его матери на улице. Мне становится не по себе, и я задаюсь вопросом, расскажу ли когда-нибудь ему правду.

А потом решаю, что не обязана.

И тут раздается стук в дверь.

Лаклан

Только я беру кофейник, как слышу, кто-то стучит в нашу дверь.

— Кто бы это мог быть? — размышляю я, ставя кофейник обратно. Затем смотрю на Кайлу, и ее лицо бледнеет, а глаза наполняются ужасом. Какого хрена?

— Нет, Лаклан, — говорит она, но я уже направляюсь к двери. Я думаю, это Бригс или кто-то другой, и не могу понять, почему Кайла выглядит такой чертовски испуганной.

— Лаклан, — снова кричит она, дергая меня за руку, голос срывается от отчаяния, но теперь мне очень хочется узнать, кто же находится по ту сторону двери.

Поэтому я открываю ее.

И все внутри замирает.

Это моя мать.

Стоит прямо там.

Снежинки застряли в ее редеющих седых волосах и на плечах поношенного пальто. Ей холодно, она слегка дрожит, лицо бледное. Если бы это был кто-то другой, я бы пригласил его войти.

Даже сейчас, зная, что это она, женщина, которая разрушила мою жизнь и причинила такую глубокую боль, что раны никогда не смогут затянуться, мне стыдно. Это лишнее, я не должен испытывать стыд или переживать.

Но делаю именно это.

Отмахиваюсь от этого чувства, проявляя твердость характера.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я ее.

— Хочешь сказать, твоя жена тебе не сказала? — спрашивает мать, слово «жена» она произносит резче.

Я сглатываю, глядя через плечо на Кайлу.

— Прости, — шепчет она, сжимая руки, — я только что столкнулась с ней на улице.

Я злюсь на нее за то, что она не сказала мне, тогда я не был бы так удивлен, как сейчас, но не время ругать ее.

Снова смотрю на мать.

— И чего же ты хочешь? — Крепче хватаюсь за дверь, надеясь, что у меня хватит духу закрыть ее перед лицом матери.

— Просто пришла поздравить тебя с днем рождения.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Это все? Ну, я получил поздравление, теперь можешь идти.

— Лаклан, пожалуйста, — умоляюще произносит она. — На улице холодно, а мне... мне сейчас некуда идти. Просто впусти меня, чтобы я могла немного согреться, а потом я уйду и не вернусь.

— Нет, — слышу я, как Кайла возмущается себе под нос. — Лаклан, она врет.

Я разрываюсь. За спиной жена, и мне хочется верить ее словам, что моя мать лжет, только это она всегда и делала. Но кем я буду, если откажу матери? Дело не в том, что она моя биологическая мать, она просто человек.

Не знаю, что делать.

И чем дольше смотрю на мать, тем больше воспоминаний всплывают в памяти.

Наконец я отступаю и открываю дверь пошире.

— Оставайся, пока не согреешься. А потом уходи.

Она с благодарностью улыбается мне.

— О Лаклан, спасибо, спасибо тебе.

Затем торопливо проходит мимо меня, а Кайла не отступает ни на шаг. Обычно я восхищаюсь ее упорством, но сейчас оно может все усложнить. Я знаю, Кайла презирает мою мать.

— Почему бы тебе не вывести собак на прогулку, — говорю я Кайле. Хочу сказать ей, что к тому времени, когда она вернется, моя мать уйдет, надеюсь, навсегда.

Она качает головой, продолжая взглядами метать кинжалы в мою мать.