Книга Прямо в сердце, страница 3 – Карина Халле

— Иди за мной, — проворчал он, выходя в коридор.

Лаклан поспешил за ним так быстро, как только позволяли его маленькие ножки.

Дальше и дальше по коридору, вниз по лестнице, до самого кабинета мистера Рэтчета.

— А теперь, Лаклан, — сказал ему Старый Гнедой, открывая дверь, — здесь кое-кто хочет тебя видеть, кто-то, кого ты...

Он замолчал, когда они вошли в комнату.

Рэтчет сидел за своим столом, но стулья напротив него были пусты. В воздухе стоял знакомый запах, запах сигаретного дыма и чего-то еще.

Сердце Лаклана сжалось.

— Где она? — спросил Старый Гнедой.

Рэтчет едва взглянул на них, продолжая листать бумаги.

— Только что ушла, передумала. Сказала что-то насчет того, что от мальчика больше хлопот, чем пользы. — Он посмотрел на Лаклана. — Мне неприятно это говорить, но, возможно, она права.

— Кто ушел? — спросил Лаклан, удивленный тем, что голос послушался его. — Кто она?

— Твоя мать, — сказал Рэтчет, разбирая какие-то бумаги. — Она собиралась забрать тебя. Но мне кажется, из этого ничего не выйдет. Вопросом обязательно занялась бы социальная служба. Я не уверен, что у дамы все в порядке.

Но Лаклан уже не слышал, что говорил Рэтчет.

Его мать?

Мама.

Не успев подумать, испытать что-то кроме чистого отчаяния, он повернулся и выбежал через открытую дверь в холл.

— Лаклан! — закричал ему вслед Старый Гнедой, и мальчик понял, что старик идет за ним, его шаги эхом отдавались в коридоре.

Но ему было все равно.

Его мама была здесь.

Ее надо удержать.

Убедить забрать его с собой.

Лаклан подбежал к входной двери и потянул ее на себя. Ему пришлось тянуть изо всех сил и наконец удалось открыть ее.

А затем он увидел, как мама садится обратно в такси.

— Мама, — закричал Лаклан.

Он поднял ногу, собираясь сбежать по ступенькам.

Но Старый Гнедой схватил его, удерживая на месте.

— Нет! — Лаклан закричал, извиваясь в руках старика и протягивая маленькие ручки к матери. Он был в отчаянии и сделал бы все, лишь бы выбраться отсюда. Лишь бы кто-то любил его, и мама вернулась, какой бы ужасной не была жизнь, которой они жили.

Но мама Лаклана с бесстрастным выражением лица смотрела ему прямо в глаза и не сделала ничего.

Только залезла в такси.

— Нет! — воскликнул Лаклан, и слезы потекли по его лицу. — Нет, нет, нет! Пожалуйста, вернись! Я буду хорошим, я буду хорошим. Не оставляй меня, мама! Пожалуйста!

Но эти мольбы не принесли Лаклану никакой пользы.

Она бросила его.

Снова.

Такси покатило по дороге, оставив Лаклана с разбитым сердцем и опустошенной душой.

И мальчик понял, что она больше никогда не вернется.

Кайла

— Боже мой, идет чертов снег, — восклицаю я, не отрывая глаз от окна и наблюдая, как с туманного неба падают крупные хлопья.

— Что? — кричит Лаклан из ванной, где бреется, пытаясь перекричать шум льющейся воды.

— Снег идет, — снова говорю я, оборачиваясь, когда он выходит из ванной, наполовину покрытый пеной для бритья. Я люблю своего небритого Лаклана (когда он касается меня, борода создает нужное трение в самых правильных местах), но время от времени он бреется, и у меня словно появляется совершенно другой муж.

Лаклан смотрит в окно на падающие хлопья, опускающиеся на землю, и ворчит:

— Похоже, сегодня утром на тренировке будет немного прохладно, — говорит он, направляясь обратно в ванную.