Книга Лощина, страница 61 – Карина Халле

Господи, я все чувствую.

Она извивается, трется о седло и мой член, и мне трудно не кончить самому. Я ничего так не хочу, как подтолкнуть ее вперед, чтобы она прижалась к гриве лошади, задрать ей юбки, и засунуть в нее свой член так глубоко, как только смогу. Она уже мокрая, приняла бы меня сразу.

Но прежде чем я успеваю что-либо сделать, мы въезжаем в ворота, сквозь струю холодного воздуха, от которого давление в моей голове нарастает, пока не кажется, что она вот-вот лопнет. Такое чувство, будто меня окатили ледяной водой, и это резко убивает все мои желания трахнуть ее здесь и сейчас.

— Черт, — ворчу я, сжимая в кулаке юбку ее платья. — Что это было?

— Я думаю, это были стражи, — говорит Кэт тихим, напряженным голосом, все еще задыхаясь. — Полагаю, ты забудешь все, что сейчас произошло?

Я напрягаюсь, пока лошадь идет дальше, давление в ушах ослабевает, потом вовсе проходит. Я пытаюсь удержать воспоминание о том, как она кончила мне на руку за несколько мгновений до этого: ее стоны, ее влажность на моих пальцах, и как она позволила мне завязать ей глаза у озера, ее доверие.

И…

Ничего не происходит.

Я чувствую себя так же, как и раньше.

Я ничего не забыл.

— Я все помню, — говорю ей, касаясь губами ее затылка. — Я помню тихие, дикие звуки, которые ты издавала, кончая. Помню, как чувствовал себя богом, будь то мои пальцы внутри тебя или как ты на уроке смотрела на меня своими голодными глазами. Хорошая, сладкая ведьмочка.

Я не могу ясно видеть ее лицо, но знаю, что ее щеки горят.

— Ты помнишь, — тихо размышляет она. — И я помню тебя. Мы помним друг друга, независимо от того, что ковен защищает школу. Что это значит? Почему мы?

Она пытается повернуться ко мне лицом, но я бросаю поводья и тянусь к ее лицу, поворачивая к себе, целуя. Она такая сладкая и горячая, ее губы и язык на вкус как рай.

— Я хочу тебя, — шепчу ей в губы. — Хочу кончить в тебя.

Я хочу знать, что будет, когда наша энергия взорвется.

Она отрывается от поцелуя и оглядывается, снова тяжело дыша. Огни школы отошли на задний план, и хотя мы не взяли с собой фонари, мои глаза уже привыкли, чтобы разглядеть темную тропу впереди, прорезающую лес. Лошадь видит лучше. Мы здесь одни, и хотя я не помню, сколько ехать до Сонной Лощины, знаю, что времени нам хватит.

Я провожу губами по ее шее, понимая, что, возможно, проявляю излишнюю настойчивость, несмотря на то, что мы сейчас сделали.

— Я сделаю все, что ты захочешь.

Она удивленно выдыхает.

— Да? ты же говорил, что хочешь все контролировать?

— Я контролирую все, что хочешь ты, — говорю ей. — Этим и доставлю тебе удовольствие.

— М-м-м, — размышляет она, прижимаясь ко мне. — Знаешь, у тебя неплохо получается отвлечь.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Ритуал, — объясняет она, понизив голос. — Я была в ужасе, и все же, ты быстро смог стереть этот ужас из моего сознания. Мое тело быстро восстановилось под твоими прикосновениями. Это часть твоей магии?

Я усмехаюсь.

— Это не волшебство, Кэт. Ужас усиливает наши эмоции. Наши чувства. Наши сердца бьются, как колибри, и всей этой энергии нужно куда-то деваться. Секс — идеальное место для выплеска энергии. Ужас только делает все божественным. Усиливает.

— Ты привык доводить девушек до оргазма после того, как они испугаются? Ты привык пугать их?