Книга Лощина, страница 69 – Карина Халле

Это все равно что смотреть на призрака.

Призрака Брома Бонса.

Он сидит на моем месте и смотрит прямо на меня своими до боли знакомыми карими глазами, такими темными, что они почти черные. Он повзрослел, у него появилась темная борода, тело мускулистое, едва помещается за столом.

Но это он.

Это он.

Он вернулся ко мне.

— О боже мой, — тихо говорю я, прижимая руку к губам.

В этот момент я чувствую, как Крейн подходит ко мне сзади, и слышу его резкий вдох.

— Эйб? — Крейн шепчет, задыхаясь.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Крейна через плечо, его глаза тоже сосредоточены на Броме, на лице выражение крайнего шока.

«Эйб? Кто такой Эйб?»

Оглядываюсь на Брома, но он по-прежнему смотрит прямо на меня.

— Что он здесь делает? — шепчет Крейн с дрожью в голосе.

Я вспоминаю, что Крейн сказал прошлой ночью.

И понимаю, что мы оба были очарованы Эбрахамом Ван Брантом.

Глава 16

Крейн

Год назад

Я не могу перестать пялиться. Не на человека, который последние несколько ночей приходил в кабак. Он никогда ни с кем не разговаривает, разве что перекидывается парой слов с мейстером, который набивает ему трубку. Затем он берет трубку и садится в самом дальнем углу, растворяясь в темноте, из которой видны лишь клубы дыма и блеск его черных глаз. Нет ничего необычного в том, что одинокий мужчина приходит сюда, ложится на одну из кроватей или на ковер на полу и курит часами, и все же меня он привлекает.

И даже не на то, что он красив. Высокий, с широкими, как валуны, плечами, и когда он снимает пальто, видны его мускулы. Сила из него просто сочится, отчего мне все время хочется облизать губы. А еще у него длинные волосы, борода, и глаза такие карие, что напоминают черное дерево. Все это привлекает меня. От этого мой член напрягается даже под опиумом.

Но не поэтому я так зациклился на нем в последние несколько дней. А потому, что, когда он сидит в углу комнаты, он не просто пребывает в блаженном неведении, как все остальные. Он наблюдает. Он сидит там, курит, и наблюдает за всем.

Он наблюдает за мной.

Точно так же, как я за ним.

Только у него такой вид, будто он что-то ищет. Или от чего-то убегает. Единственная разница между ним и остальными посетителями заключается в том, что он не убегает от самого себя.

Я кладу трубку и встаю, двигаясь сквозь клубы дыма через всю комнату, пока не оказываюсь прямо перед ним.

— Я заметил, что ты на меня пялишься, — говорю ему.

Он запрокидывает голову и пристально смотрит на меня. Его взгляд такой острый, что мог бы прорезать сталь.

— Я тоже, — говорит он. Его голос сиплый и грубый и пробуждает во мне что-то первобытное.

— Возможно, мы оба пристально смотрели друг на друга, — говорю ему. Я приседаю, чтобы быть на одном уровне с ним. Я не могу разглядеть его лучше из-за тени, но от него исходит невероятная энергия. Нечто темное и порочное, как раз как я люблю. И как раз именно этого я избегаю.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

Он подносит трубку ко рту и затягивается. Медленно выпускает дым, не сводя с меня глаз.

— Эйб, — говорит он в конце концов.

— Без фамилии?

— Здесь она не нужна.

— Ну, я Икабод Крейн, — говорю я ему.

— Икабод, — произносит он, его темные глаза закрываются. — Редкое имя.

— Можешь называть меня Крейн, — говорю я ему. — Ради своего удовольствия.

А если хочешь доставить мне удовольствие, можешь называть меня папочкой.