Книга Легенда, страница 111 – Карина Халле

— Ты не всадник, — говорю я ему.

— Я всадник, — просто говорит он, и глаза у него такие черные. — А он — это я. И я убил констебля Киркбрайда. Я приказал Гессенцу сделать это, просто потому, что хотел его смерти. Что вы теперь об этом думаете?

Мой рот словно набит ватой. Я с трудом могу глотать, с трудом соображаю.

— Мы плохие люди, Кэт, — шепчет Крейн, кладя руку мне на голову. — Ты заслуживаешь лучшего.

— Нет, — говорю я им, качая головой. — Вы мои. Остальное не имеет значения.

— Мораль не имеет значения? — спрашивает Крейн, его глаза блестят.

— Моя мораль имеет значение, — непреклонно заявляю я, чувствуя, как у меня в груди все горит. — И твоя мораль имеет значение. Нас троих посадили на плот, мир пустил нас по течению. Мы нашли друг друга, и мы должны держаться друг за друга. Если это означает, что мы должны выработать свой собственный набор моральных принципов, дабы выжить, пусть будет так. Я не собираюсь жертвовать ничем, не собираюсь жертвовать вами, чтобы соответствовать чьим-то стандартам, — я делаю паузу, глубоко вдыхая. — Пусть все они идут к черту.

Глаза Крейна широко раскрываются от шока, а Бром разражается смехом, обнимает меня и прижимает к себе.

— Хорошая девочка, — говорит Крейн, улыбаясь и покачивая головой, в его глазах светится гордость. — Наша сладкая ведьмочка.

Я улыбаюсь в ответ.

Но говорила серьезно.

Глава 25

Крейн

— Я влюбился в нее еще сильнее, — говорю я Брому, капая себе на язык настойку. — Я не думал, что это возможно.

Бром усмехается, садясь на пол и прислоняясь к краю моей кровати, на которой я лежу в состоянии эйфории.

— Ты сказал, что нужно быть начеку, Крейн.

— И я действительно это имел в виду, — говорю я, передавая ему бутылек. — Но сейчас середина ночи, и я должен спать. Ты должен спать. Разве это так плохо, когда тебе немного помогают?

— Ей нужно было лекарство от боли, — замечает Бром, забирая его у меня, и задерживает прикосновение всего на мгновение.

— Я наполнил для нее пузырек, — напоминаю я ему. — Очень опасно давать молодой женщине так много опиума, если она никогда его раньше не пробовала. Мисс Чой должна это знать.

— Похоже, у мисс Чой были другие причины для беспокойства, — ворчливо комментирует он, капая себе на язык. Он кашляет, скорчив гримасу. — Ты правда думаешь, что Сестры могут шпионить за нами через картины?

— Давай просто предположим, — говорю я ему. — Давай предположим все. Давай предположим даже худшее. Что кошмары мисс Чой реальны. Что ее накачали наркотиками, возможно, опиумом, который она тайно ввезла для Леоны, ее ночью отвезли в собор, удалили органы, пока она была еще жива, а затем зашили обратно и исцелили с помощью магии. Давай представим, что так оно и есть.

— Черт, — ругается он, возвращая мне бутылек.

Я беру его и ставлю на стол, затем снова ложусь на кровать.

— Тогда я останусь при своем первоначальном мнении, — говорит он. — Мы убьем их всех.

Я смотрю на него, не в силах сдержать улыбку.

— Ты перешел от чувства вины за то, что всадник убивал людей, к простому желанию уничтожить каждую ведьму, которую увидишь.

Он пожимает плечами.

— Я уже проклят, не? — он поворачивает голову набок, чтобы посмотреть на меня. — Я серьезно. Скажи мне только слово, Крейн, и я заставлю всадника сделать это.

Наркотик хочет, чтобы мой разум замедлился, расслабился, подчинился, но я не могу, пока не могу.