Книга Легенда, страница 164 – Карина Халле

Но затем его взгляд смягчается, и он улыбается мне, его грудь вздымается при вдохах.

— На мгновение я заглянул в твои мысли, — с трудом выговаривает он сквозь кашель хриплым голосом. — Должен сказать, ты еще сложнее, чем я думал. И ты думаешь о сексе гораздо чаще, чем следовало.

Я смеюсь над этим, и меня охватывает неподдельная радость.

— Да, когда вы двое рядом, трудно не возбуждаться, — говорю я ему, смотря на Кэт, которая улыбается от уха до уха.

Пол рядом со мной откашливается, и я поднимаю на него взгляд.

— Да, Пол?

Он просто качает головой, сдерживая понимающую улыбку.

— Профессор Крейн, — ко мне подходит Марта. — Я тоже могу помочь. Я научилась лечить. Могу вылечить ваше плечо и ожоги Брома.

— И я снял защитные чары, — говорит Марк. — Послал ворона в город, чтобы сообщить им о случившемся. Уверен, что полиция скоро будет здесь.

— Мы уже здесь! — я слышу знакомый крик. Встаю на ноги и оборачиваюсь, увидев Фамке, Мэри, подругу Кэт, и нескольких констеблей, скачущих к нам верхом.

— Какого черта? — бормочу я себе под нос.

— Фамке, Мэри! — кричит Кэт, бросаясь к ним.

Я наклоняюсь и помогаю Брому подняться на ноги, обнимаю его, чтобы тот не упал, придерживаю пальто, улавливая обрывки их разговора. Оказывается, Фамке знала, что что-то не так, и несколько раз приходила в школу, чтобы проведать нас, но чары ее не пускали. В конце концов она поделилась с Мэри своими подозрениями, что во время полнолуния что-то должно произойти, и как только Сара уехала, они отправились в город, поговорили с новыми констеблями и все объяснили. Они были за воротами с середины ночи, обходили территорию, пытаясь проникнуть внутрь. Только когда Горуун и ковен были убиты, вся магия, защищавшая кампус, наконец-то дала сбой.

— И что теперь? — говорит Бром.

— В смысле? Разве тебе не нужно завершить какую-то сделку со всадником?

Он слегка улыбается мне и качает головой.

— Гессенец теперь мертв. На самом деле это все, чего он хотел. Умереть настоящей смертью на своих условиях и никогда больше не быть использованным.

Я улыбаюсь.

— Так ты свободен?

— Я свободен, — говорит он, прижимаясь ко мне. — Но вот что я тебе скажу: как только мы выберемся отсюда, то отправимся прямиком в Нью-Йорк и купим самую большую кровать, какая только бывает. И ты ни слова не скажешь, если я накрошу там. Понял?

— Да, сэр, — отвечаю я ему, сдерживая улыбку. — Конечно, все это стоит денег.

— Ну, все эти драгоценные камни в футлярах в соборе стоят немало, — говорит Бром. — Как жаль, если они исчезли в огне.

Мои глаза расширяются. Мы оба поворачиваемся и бежим обратно в здание, а все вокруг в шоке кричат нам вслед. Нам удается разбить пару витрин, распихать драгоценности по карманам и выбежать обратно на улицу.

— Ребята, с вами все в порядке? — спрашивает нас один из полицейских.

— Лучше не бывает, — говорим мы оба в унисон, похлопывая себя по карманам и проверяя, хорошо ли спрятаны ли драгоценности.

— Уверены? — спрашивает он, прищурившись. — Потому что ты обожжен, а у тебя плечо вот-вот отвалится.

Мы с Бромом переглядываемся, быстро вспоминая, что имеем дело с миром, находящимся за пределами колдовства.

— Вы правы, нам нужно сходить на осмотр, — говорю я. — Где наша школьная медсестра? Джозефина? Может, и тебя заодно осмотрим, Кэт.