Книга Легенда, страница 31 – Карина Халле

Я сглатываю и оборачиваюсь как раз вовремя, смотря, как мама выходит из кареты, держа в руках коробку с моими вещами, и направляется в общежитие, дверь в здание открыта настежь. Она стоит ко мне спиной, но все равно чувствует меня, потому что резко останавливается и оборачивается, посмотрев мне прямо в глаза.

— Кэт! — резко произносит она, и впервые в жизни я вижу облегчение на ее лице, как будто она действительно беспокоилась обо мне, хотя это никак не скрывает ее болезненного вида. — Боже милостивый, где ты была? — она поправляет коробочку в руках, когда я подхожу к ней, и оглядывает меня с ног до головы. — И что, черт возьми, на тебе надето?

Придется солгать еще раз, но эту ложь она наверняка захочет услышать.

Я изображаю робкую улыбку.

— Мне пришлось одолжить одежду у учительницы.

Она качает головой.

— Почему? Когда я проснулась сегодня утром и тебя не было рядом, я испугалась, что случилось самое худшее.

— И что же могло быть самым худшим? — с любопытством спрашиваю я.

Она хмурится.

— Что тебя похитил и убил всадник без головы.

Забавно. Раньше казалось, что она особо не переживала по этому поводу.

— О, — говорю я. — Нет. Я встретилась с Бромом у костра, и мы вернулись сюда, в его комнату, чтобы переночевать. Моя одежда, э-э, пострадала в процессе.

Кажется, она преображается на глазах. Белки ее желтеющих, налитых кровью глаз становятся ярче, щеки розовеют, улыбка становится шире.

— Ты была с Бромом? — спрашивает она, и в каждом ее слове чувствуется волнение.

Я сохраняю застенчивую улыбку на лице.

— Да, — и мне не следовало бы говорить следующую часть, но я говорю. — Этого ты хотела, не так ли?

Выражение ее лица на мгновение меняется.

— Этого хотят все. И ты тоже.

Я медленно киваю, сохраняя вид дочери, которая не хочет обсуждать такие интимные вещи со своей матерью.

— Да, хорошо, я бы хотела выпить того особенного чая.

Ее глаза сужаются.

— Чай? В смысле?

— Я только что поступила, мам, — говорю я ей. — Я не хочу детей, пока что.

Она громко смеется над этим.

— Боже мой, Катрина. Учеба не так важна, как муж и семья. Кем же ты себя возомнила, думая, что образование важнее всего остального?

Я чувствую себя так, словно меня ломают пополам, но нет сил вдаваться в подробности, почему мама всю жизнь хотела, чтобы я вышла замуж за Брома, потом заставила меня идти в эту чертову школу, когда он исчез, а теперь хочет, чтобы я снова вышла замуж за Брома, как будто школа больше не имеет значения. Если бы я спросила ее об этом, она бы выдала мне кучу лжи, нагроможденную на другую ложь.

— И все же я бы не отказалась от чая, — говорю я спокойным голосом.

Ее глаза сужаются еще больше, и на мгновение я чувствую, как меня затягивает бездушная пустота.

Боже. Что она за ведьма?

— Я не буду заваривать тебе такой чай. Ты была рождена, чтобы выносить ребенка Брома, Катрина. Это твое предназначение. Твоя судьба, — она указывает на школу. — А это просто… чтобы скоротать время.

Я скрежещу зубами и не могу сдержать слов.

— А что, если Бром не единственный мужчина, с которым я сплю?

Она протягивает руку и хватает меня за запястье, ее хватка болезненна, я вскрикиваю и пытаюсь вывернуться, но она не отпускает.

— Только не говори, что ты все еще с Крейном? Что ты за шалава такая?

Оказывается, мне нравится это слово только когда его говорит Бром.