Книга Порочные ангелы, страница 116 – Карина Халле

— Я не могу этого сделать, — сумел сказать он.

Мне нечего было терять.

— Ты не можешь, потому что не хочешь.

Он открыл рот, потом закрыл его. Он слегка покачал головой, а затем сказал, почти с досадой:

— Нет. Потому что я больше не знаю, что это такое.

Я положила руки на его пиджак и провела ими по шелковистым лацканам.

— Ну, — сказала я печально, — это то, что ты чувствуешь к своим костюмам. И твоим деньгам. И твоим особнякам. И всей твоей власти, — я подняла на него глаза. — Кроме того, ты чувствуешь это и ко мне.

В дверь постучали. Я неохотно перевела взгляд с него, с его потерянного и беспомощного взгляда, и увидела Хуанито, стоящего в дверях.

— Очень жаль, босс, — нервно сказал он, стараясь не смотреть на нас. — Но пора идти.

Хавьер кивнул, прочищая горло.

— Она сейчас придет.

Хуанито ушел, и мы снова остались вдвоем, в последний раз.

— Мне жаль, — искренне сказал Хавьер, потянувшись к моему лицу и нежно заправив прядь волос мне за ухо.

Я не была уверена, за что он извиняется — за то, что не любит меня, за то, что Хуанито прервал его, за то, что ему приходится прощаться. Возможно, он просил прощения за тот первый момент, когда решил, что моя жизнь будет стоить транспортной полосы. В конце концов, это не имело значения.

— Мне тоже жаль, — сказала я ему.

Затем отстранилась от его прикосновения и пошла к двери, по коридору и вниз по лестнице, где Хуанито ждал меня в фойе.

Ждал, чтобы отвезти меня домой.

Я не оглядывалась назад. Я держала голову высоко поднятой и уверенно держалась прямо, даже когда Хуанито надел мне на голову мешок, чтобы я все равно не видела, как войти и выйти из этого места.

С его помощью я села во внедорожник, который стоял на улице, и в тысячный раз за этот день сказала себе, что поступаю правильно.

Меня стало беспокоить то, что правильные поступки стали казаться совсем неправильными.

Дорога обратно в Кулиакан была длиннее, чем дорога к Хавьеру. Я не была уверена, были ли это горные дороги, или вождение Хуанито, или тот факт, что с каждой последующей милей мои вены наполнялись ледяным страхом. То, что я не могла видеть, не помогало, но через несколько часов Хуанито наклонился и стянул мешок с моей головы.

Я прищурилась в полуденном свете. Должно быть, мы были достаточно далеко от Хавьера, чтобы не имело значения, что я вижу. Думаю, я не могла винить их за то, что они подумали, что я могла выдать их местонахождение. Эта мысль заставила меня задуматься о том, что, возможно, Сальвадор решит, что я сама была крысой.

Но если я войду в его двери — если я вообще зайду так далеко — я уже никогда их не покину. Перешла ли я на другую сторону или нет, не имело значения. Я знала, что умру в этой позолоченной клетке.

Ночь только наступала, небо превратилось в яркое сочетание фиолетового и оранжевого оттенков, от которых у меня болела душа, когда Хуанито остановил машину на обочине шоссе. Он заглушил двигатель и выжидающе посмотрел на меня.

— Что ж, — сказал он.

— Что ж, — сказала я в ответ.

— Вот здесь ты сойдешь, — он кивнул на пыльную обочину, усеянную мусором.

— Но мы даже не рядом с городом, — запротестовала я. — На знаке было написано, что у нас есть еще два часа или около того.

— Верно, — сказал он. — Но мой приказ был высадить тебя здесь. Как ты попадешь в город — это твоя забота. Скоро начнутся контрольно-пропускные пункты, все под руководством картеля твоего мужа. Они будут осматривать каждую машину. Я не могу рисковать, если меня увидят с тобой.