Книга Порочные ангелы, страница 26 – Карина Халле

Спустя момент, я осторожно выпрямляюсь на сидении, отодвигаясь от него, а он искоса смотрит на меня, как будто это все просто шутка. Возможно, так и есть.

— Когда я говорю, что ты не перечишь, — говорит он, пробегая пальцами по усам. — Я именно это и имею в виду, так же, как и все остальное, что говорю тебе. Наш брак может быть милым и счастливым, если ты научишься хорошо себя вести. Я по-прежнему собираюсь положить мир к твоим ногам, но есть определенные правила, которым ты должна будешь следовать. Ничего не достается задаром в этой жизни, ты поняла?

Я киваю, не осмеливаясь говорить.

Внезапно он оказывается прямо перед моим лицом, а в области его виска пульсирует артерия.

— Я спрашиваю, ты поняла!? — кричит он, забрызгивая меня слюной.

Я зажмуриваюсь, как будто от этого он исчезнет. Мне кажется, что из меня высосали всю жизнь, и каждая секунда, проведенная в этом лимузине — это начало медленной и болезненной смерти. И я сама сделала этот выбор.

«Ты делаешь это для родителей», — говорю я себе, мысленно пытаясь забраться в темный, теплый и безопасный уголок. — «Помни это. Помни, чье счастье ты покупаешь».

— Глаза на меня, — говорит Сальвадор спокойным голосом, и я чувствую его горячее дыхание на своей коже. — Ты должна смотреть на меня, когда я разговариваю с тобой. Это одно из правил, — он хватает меня за подбородок и сильно сжимает, отчего мои глаза распахиваются, и я смотрю, на самом деле не желая видеть его. Своего мужа. — Другое правило, — продолжат он мягче, — Это то, что ты не будешь перечить. Также ты будешь верной и послушной. Ты не будешь даже смотреть на других мужчин, и, ради твоей безопасности, тебе не будет позволено заводить друзей, не одобренных мной. Ты не будешь покидать дом без сопровождения, и также будешь всегда оставаться стройной и красивой, улыбаясь всем, кого встречаешь. И ты не будешь отказывать мне в исполнении супружеских обязанностей, — говоря это, он облизывает губы. — А сейчас повторяю. Ты поняла?

Я поняла. Жизнь Луизы Чавес теперь закончена и нет пути назад.

Осталась только Луиза Рейес.

И она будет жить в море боли.

Мою девственность Сальвадор забрал на заднем сидении этого лимузина, за несколько минут до того, как мы достигли дома на пляже. Радует только то, что это произошло быстро. Конечно, это не уменьшило боль — ужасную, разрывающую на части боль — но мне хотя бы не пришлось терпеть унижение слишком долго.

Он вовсе не был нежным, добрым или хотя бы благородным; он обращался со мной как с куском мяса или как с частью своего имущества. Если секс такой всегда, то я не представляю, как кто-то может этим наслаждаться. У меня не было права голоса, не было и никаких других прав. Я принадлежала ему, хотела я этого или нет, и он мог иметь меня в любое время. Мои собственные чувства и желания никого не волновали.

Повторения я не хотела. Мне было больно, чертовски больно, и я пыталась не просыпаться как можно дольше, оттягивая свое первое утро с ним в качестве супруга. Но Сальвадор не верил в слово «нет»; не важно, как часто я его повторяла или как сильно я боролась… На самом деле, ему даже нравилось, когда я это делала. Он обнажал свое раздутое, уродливое тело и насиловал меня с такой ухмылкой на лице, которую не смогла бы полюбить даже его мать.