Книга Порочные ангелы, страница 69 – Карина Халле

— Как? — спрашиваю я.

— Задавал слишком много вопросов, — отвечает он, многозначительно смотря на меня. — Я спрашивал отца, почему он так много работал, если был просто судовым механиком. Спрашивал, действительно ли его работа заключалась в этом, или он занимался чем-то другим. И получил удар по лицу. Отец никогда не бил меня до или после этого, но это чувство я запомнил на всю жизнь. Шок. Затем отец развернул лодку, и мы вернулись домой с пустыми руками. Он не разговаривал со мной несколько дней. Какую бы близость и любовь я не испытал за наше время на воде, это пропало навсегда, — он вздохнул и поднял глаза к потолку. — Годы спустя, когда мне было шестнадцать, в него выстрелили. На каком-то уровне я всегда подозревал, что мой отец был связан с картелем, но у меня просто не было доказательств, пока его не убили. Я сделал вывод, что он, вероятно, тоже задавал слишком много вопросов.

Мое сердце трепещет от сострадания. Возможно, Хавьер этого не заслуживает, но сердце считает иначе.

— Что насчет твоей остальной семьи? Ты сказал, у тебя были сестры? Сколько?

— У меня было четыре сестры: Алана, Маргарита, Виолетта и Беатрис. Теперь у меня две сестры. Еще у меня была мать, Мария. Теперь у меня нет матери, — он грустно улыбается.

— Все имеют отношения к картелям?

— Чтобы жить и умереть в Мексике, — говорит он, поднимаясь на ноги. — Это единственный способ.

— Виолетта, Беатрис и Мария… — произношу я.

— Причины, по которым семья убивает, — заканчивает он жестко. — Как и любовь. Как и большое количество вопросов. Ясно? — Тяжело сглатываю, но киваю. — Отлично, — отвечает он, неискренне улыбаясь. — А теперь, так как это твой последний день в нашем прекрасном доме, я решил спросить тебя, чем ты хочешь заняться.

— Заняться? — недоверчиво повторяю я. — Какие у меня варианты? Получить выстрел из электрошокера, поесть или стать живой разделочной доской?

— Я подумал, что, возможно, ты захочешь какого-нибудь разнообразия.

Как бы странно это ни было, мысль о разнообразии пугает меня. Моя жизнь была плохой, но я всегда знала, что она могла стать еще хуже. По факту, уже завтра она станет хуже, и я вовсе не жду этого.

Его взгляд смягчается, и Хавьер протягивает мне руку.

— Пойдем, — произносит он. — Тебе нечего бояться.

— Кроме тебя, — указываю я.

— Кроме меня.

Не знаю, почему, но это вызывает у меня улыбку. Я уже боюсь, что становлюсь такой же больной извращенкой, как и он. Хотя, возможно, этого не стоит бояться.

Протягиваю руку, и он берет ее. Его ладонь теплая и мягкая, пальцы сильные. Хавьер притягивает меня на ноги, и я понимаю, что на мне только длинная футболка, нет даже нижнего белья. Не знаю, почему я внезапно испытываю смущение, учитывая то, как вела себя вчера, учитывая то, что несколько дней назад моя задница была перед его лицом.

— Мне нужно переодеться, — говорю я, отводя взгляд.

Он притянул меня к себе, и я чувствовала, как его взгляд скользит по моей коже, охватывая с головы до пят.

— Дать тебе минутку? — спрашивает он. — Потому что, боюсь, я уже все видел. Всеми возможными способами.

Игнорирую это и отстраняюсь от него, доставая шорты, в которых меня поймали. Быстро проскальзываю в них, наслаждаясь знакомой вещью, а затем завязываю рубашку в узел на талии. На лифчик мне плевать.