Книга Порочные ангелы, страница 93 – Карина Халле

То, что сделал Хавьер, не намного лучше. И, учитывая то, что Франко еще жив, я знаю, что пытки не окончены.

— Хорошенько взгляни на него, — произносит Хавьер мне в ухо. — Посмотри на его лицо. Посмотри, какой он монстр.

Я смотрю. И вижу не только Франко. Я вижу Сальвадора. Его людей. Я вижу Бруно. Вижу всех мужчин, которые причиняли мне боль, и всех тех, кто причинял боль своим женщинам.

И я пытаюсь увидеть здесь и Хавьера. В конце концов, он похитил меня, пытал меня, унижал, и, наконец, нарушил свое обещание защищать меня.

Но у меня не получается увидеть его тут. Этот мужчина оказывает на меня влияние, глубину которого я еще не в состоянии осознать.

— Франко, — говорит охраннику доктор. — Здесь Луиза. Помнишь, что ты с ней сделал? Что хотел с ней сделать? Хавьер ведь предупреждал тебя, но ты нарушил правила, зная, какую цену придется заплатить. — Доктор смотрит на меня и беззаботно произносит: — Луиза, может, улыбнешься ему? Это будет последнее, что он увидит. — Не знаю, как это возможно, но я умудряюсь натянуть на лицо улыбку. Может, она даже достигает глаз. — Прекрасно, — комментирует доктор.

Затем он протягивает руку и, после двух быстрых поворотов рычага, зажим на голове Франко сжимается. Раздается хруст, когда все зубы охранника ломаются, из его рта льется кровь, а затем с тихим хлопком его глаза выпадают из глазниц, болтаясь на зрительных нервах.

Этого более чем достаточно для меня. Быстро отвернувшись, я смотрю на Хавьера, который наблюдает за мной с неразборчивым выражением лица.

— Я готова идти, — произношу тихо.

Кивнув, Хавьер смотрит на Доктора.

— Подержи его в живых еще немного, а потом отрежь ему голову. Ножом, не пилой.

— Как скажешь, Хавьер, — отвечает Доктор с трепетом в голосе.

Я выхожу обратно на озаренный светом двор, где птицы поют прекрасные песни, сидя на ветвях деревьев. Как такое возможно? Как уродство сосуществует с красотой?

— Ты, должно быть, устала, — произносит Хавьер, ведя меня по аккуратной гравийной дорожке обратно в сторону дома.

— Я в порядке.

На самом деле, я чувствую себя так, словно выпила несколько литров кофе. Скорее всего, это адреналин. Удивительно, что меня еще не тошнит.

Когда мы проходим мимо пруда, Хавьер кивает на лотосы.

— Знаешь, а ведь это мои любимые цветы, — говорит он так, словно произошедшее в коттедже было просто сном.

— Лотосы? — спрашиваю я, снова восхищаясь ими. — Они красивые.

— Да, красивые. — Остановившись, он несколько мгновений смотрит на цветы. — Я люблю их, потому что они сохраняют незапятнанно чистый цветок, появляясь из илистой воды, — говорит Хавьер, словно читая что-то вслух. — Так сказал один китайский ученый. И я с ним согласен. Лотос олицетворяет все, чем я не являюсь.

Мы снова начинаем идти. Когда дом уже совсем близко, я произношу:

— Значит, ты считаешь, что твоя душа запятнана.

Он насмешливо улыбается.

— Ох, дорогая, это не так, — отвечает Хавьер, открывая передо мной стеклянные двери. — У меня нет души.

Луиза

На оставшуюся часть дня Хавьер предоставляет мне полную свободу действий — может, потому что он очень уверен в своей охране, а может, из-за того, что Франко больше нет, он считал, что мне больше нечего бояться. Я не знаю наверняка, в чем именно причина, но использую каждую свободную минуту на то, чтобы изучить дом.