Книга Черное солнце, страница 137 – Карина Халле

Надеваю пару тапочек, которые нашла в шкафу, и выхожу в коридор.

К моему удивлению, розы снова ожили, цветут и кровоточат. Это одновременно прекрасно и жутко. Я подхожу к ним, внимательно изучая.

Невероятное чувство — осознавать, что я вернула их к жизни.

И тот факт, что они все еще живы, означает, что Солона не было на моем этаже, не говоря уже о любом другом вампире.

Останавливаюсь на лестнице и смотрю наверх, туда, где находится его комната. Но какой бы настойчивой я ни была, говорю себе, что нужно отступить. Я и так много навязывалась. Пусть теперь сам решает, что делать. Он знает, что я к нему чувствую. Он это очень хорошо знает.

Вместо этого я спускаюсь на кухню и вижу, как Ивонн возится там. Она наливает мне чашку кофе, а затем открывает жалюзи, отчего я вздрагиваю при солнечном свете.

— Извини, — говорит она. — Ты ведь не возражаешь, правда?

Я смотрю на нее, прищурившись.

— Вовсе нет, — сухо отвечаю я.

— Знаешь, мистер Ставиг сказал мне, что, поскольку ты наполовину вампирша, то быстрее приспособишься ко всему, — говорит она, садясь напротив меня со своей чашкой кофе и тарелкой печенья между нами. Она щелкает пальцем по тарелке, придвигая ее ближе ко мне. — Ешь, — требует она. — Раз уж твоей мамы здесь нет, за тобой нужно присматривать.

Я нерешительно тянусь за печеньем, в животе у меня слегка урчит.

— Думаю, у меня будет иначе, чем у других. По крайней мере, с настоящим вампиром точно знаешь, чего ожидать. Я понятия не имею, что будет. Да и другие тоже не знают.

— Что ж, — говорит она через мгновение, глотая кофе, — может, это и правда, но существуют гибриды наполовину людей, наполовину вампиров. Может быть, на вечеринке найдется кто-нибудь, с кем ты сможешь поговорить.

Упоминание о вечеринке вызывает приступ тошноты, но я проглатываю его.

Я смотрю на Ивонн поверх своей кружки.

— Ты должна мне рассказать. Как вы с Аметист оказались втянутыми во все это?

Ивонн быстро улыбается мне.

— Это долгая история.

— У меня полно времени.

— А вот у меня нет, — говорит она. — Этот дом, эти мальчишки отнимают много сил и времени, — затем она вздыхает, откидываясь на спинку стула и постукивая ногтями по дубовому столу. — Скажу короче. Возможно, если ты как-нибудь вечером застанешь меня с бокалом джина, то расскажу больше.

Она берет печенье и задумчиво откусывает кончик.

— Я всегда была очень непредубежденным человеком. Моя мама занималась колдовством, но не была потомственной ведьмой. Просто обычный человек, который добился успеха с лекарствами и тому подобным. Ведьма на кухне и в саду, можно сказать. Такое обычное дело в наши дни. Поэтому, когда Аметист сказала мне, что вампиры существуют не только в районе Залива, но и во всем мире, я не отнеслась к этому скептически. Но волновалась. Я запретила ей ходить в «Темные глаза», независимо от того, насколько безопасно, по ее словам, там было. Видишь ли, она была так очарована. Она не позволяла им питаться собой, просто хотела быть частью… этой жизни. Твоей жизни.

Она на мгновение замолкает, ее серо-голубые глаза холодеют.

— Однажды поздно вечером она возвращалась домой отсюда, мы жили недалеко от Лорел-Хайтс, и на нее… напали, — я задыхаюсь. Она замечает выражение моего лица и быстро добавляет: — Не вампир. Грабитель. На нее… напали, чуть не убили, и тогда… появился мистер Ставиг. У него есть чутье на тех, кто в опасности. Он спас ее. Спас мою дочь. И за это я навеки у него в долгу.