Книга Черное солнце, страница 25 – Карина Халле

Я смотрю и наблюдаю, а они даже не замечают.

Перестань быть извращенкой.

Я моргаю и быстро возвращаюсь в дом, мое тело раскраснелось с головы до ног, щеки горят. Господи, что на меня нашло?

Ничего, кроме того, что тебе действительно нужно трахнуться.

Я направляюсь прямиком в ванную, с облегчением обнаружив, что она открыта. Запираю дверь и смотрю на себя в зеркало. Мои щеки пылают румянцем, зрачки полностью расширены, так что вокруг черных глаз остается только тонкое ореховое кольцо. Я выгляжу чокнутой.

Поливаю руки холодной водой, а затем прижимаю пальцы к щекам и лбу, надеясь остудить. Дело не только в том, что моя кожа горячая, у меня внутри все горит, и боль между ног усиливается. Наблюдение за этой парой возбудило меня, как ничто другое.

Мне приходит в голову мысль, что, поскольку я здесь одна, могу просто взять покончить с этим чувством, это не заняло бы много времени. Представить себе мужчину в костюме, который исчез в ночи, мужчину, который, наверное, является просто проявлением моего сдерживаемого желания. Представить, как он прикасается ко мне, лижет меня, трахает прямо здесь. Мысль о нем подталкивает меня к самой похотливой, извращенной версии самой себя, но…

— Ленор.

Я оборачиваюсь при звуке своего имени, ожидая увидеть кого-то позади себя, кого-то, кого не было в зеркале. Но там нет ничего, кроме ванны с туго натянутой кроваво-красной занавеской для душа и грохочущей снаружи музыки.

— Ленор.

Я моргаю, напрягаясь. Теперь кажется, что он доносится из-за занавески. Но действительно ли это происходит или воображение?

Я схожу с ума.

Еще безумнее то, что я подхожу к занавеске для душа, протягивая руку, хочу отдернуть ее, хотя не готова встретиться лицом к лицу с тем, что может быть по ту сторону.

Мне даже кажется, что я не дышу.

Кровь бурлит в жилах.

Я обхватываю пальцами занавеску, сверкают кольца, а затем…

Свет гаснет.

Я погружаюсь во тьму.

Я кричу, а потом начинаю шарить в темноте, нащупывая дверь, моя рука цепляется за шершавый край вешалки для полотенец. Я кричу от боли, продолжая двигаться вперед, пока не нахожу дверную ручку, отчаянно пытаясь открыть ее вовремя, потому что кажется, что у меня заканчивается время, и теперь я слышу, как шевелится занавеска в душе, скрежет колец по металлу, звук, наполняющий комнату, наполняющий мою душу самый глубокий, мрачный страх.

Наконец замок поворачивается, дверь распахивается, и я, спотыкаясь, выхожу на вечеринку, к людям, свету и музыке.

— О, сорян, — говорит какой-то парень, отрываясь от стены и прислоняясь к выключателю, который по глупости находится снаружи ванной.

Я смотрю на него, но совершенно не воспринимаю его, мое сердце отбивает барабанную дробь о ребра, рука прижата к груди.

Он хмурится на меня и включает свет, освещая ванную.

— Не бойся, — говорит он, делая глоток своего пива.

Я бросаю на него странный взгляд, а затем просовываю голову обратно в ванную.

Занавеска в душе все еще задернута.

Часть меня хочет разорвать ее, чтобы успокоить свой разум, но тут какая-то пьяная девчонка врезается в меня.

— Хочу писить! — кричит она, захлопывая дверь у меня перед носом. Я отступаю назад, пытаясь собраться с мыслями.

— Эй, у тебя идет кровь, — говорит мне парень.

Я смотрю вниз на свою руку, которую поцарапала о шершавый край вешалки для полотенец, по тыльной стороне ладони тянется струйка крови.