Книга Черное солнце, страница 32 – Карина Халле

Все девушки нуждаются в защите, Ленор.

Затем он хватает меня за руки, стаскивает кольца с пальцев, морщась при этом, как будто кольца причиняют ему боль больше, чем мне, и тоже бросает их на пол.

— Вот, — говорит он, пристально глядя на меня. — Как сейчас? Ты все еще ненавидишь меня?

«Я буду ненавидеть тебя до последнего вздоха», — говорю я ему мысленно.

Его губы приподнимаются, и он смотрит через плечо на Эзру, выходящего из машины.

— Она… немного лучше, чем мы рассчитывали.

Это меня удивляет. Я ничего не сделала, просто сидела здесь, как гребаная марионетка, пока он расставлял меня по местам, срывал мои любимые украшения.

— А как насчет ее татуировок? — спрашивает Эзра.

О МОЙ БОГ.

Пожалуйста, не говорите, что он вырежет их с меня.

— Посмотрим, что будет, — говорит сталкер. Он оглядывается на меня, читая выражение ужаса на лице. — Я бы сказал тебе не волноваться, но мы оба знаем, что это будет ложью.

Он возвращается в машину, крадется ко мне, и то легкое веселье, которое я раньше видела в его глазах, теперь сменилось чем-то темным и опасным. Охотник и жертва.

Вся светская беседа окончена.

Я закрываю глаза, пытаясь собраться с силами.

Жаль, что я не могу позаимствовать их у луны, скрытой где-то над туманом.

Я хотела бы оказаться над туманом, подняться прямо сквозь эту машину, проплыть сквозь дымку, поднимаясь все выше и выше, оставляя весь ужас позади, пока не обрету покой. Я почти вижу, как будто это происходит наяву, как будто я действительно там, наверху, смотрю вниз на верхушки деревьев, пробивающиеся сквозь пелену тумана, на то, как он простирается до самой воды, как сквозь него проглядывают верхушки моста Бэй и здания «Трансамерика».

Я снова поднимаю голову к этому небу, к этим звездам, к этой луне, почти полной, и чувствую, как моя кровь поет в такт ей, лунный свет поет в ответ.

Затем я падаю, быстро, вниз, вниз, вниз, пока не возвращаюсь в машину.

Возвращаюсь в свою реальность.

Я открываю глаза и смотрю на человека, который хочет меня убить.

Он вздрагивает, когда встречается со мной взглядом, как будто больше меня не видит.

Слова удивления слетают с его красивых губ, но я не даю ему времени их произнести.

Не раздумывая, я откидываюсь назад, снова в состоянии двигаться, и набираю ровно столько импульса, чтобы оттолкнуться.

Я бью ботинком прямо ему в лицо, чувствуя, как хрустит его нос под моей подошвой, а затем он вскрикивает, отшатывается назад, проливая кровь.

А потом я выскакиваю из машины, Эзра бросается на меня, и я уворачиваюсь от него в последнюю минуту, а потом бегу, бегу, бегу.

Я свободна.

Направляюсь прямо в лес, вниз по склону, надеясь, что инерция понесет меня сама, когда перепрыгиваю через бревна и продираюсь сквозь подлесок, ветки цепляются за юбку, раздирают кожу, но я не чувствую боли. Я не чувствую ничего, кроме ветра в волосах, не вижу ничего, кроме тумана, который струится мимо моих глаз, целуя мою кожу.

Я продолжаю работать ногами, мои ступни ударяются о землю в приятном ритме, и у меня возникает безумнейшее чувство, что я могла бы бежать так вечно, подпитываемая чистым адреналином и желанием жить. Я буду продолжать бежать и бежать, и в конце концов доберусь до дома и окажусь в безопасности. Мне придется.

Ничего не слышу позади себя, не слышу, как они ломятся через лес, ни торопливых шагов, ни криков. Как будто они даже не беспокоятся. Все, что я слышу, — это шум крови в голове, быстрое дыхание, вдохи и выдохи из моих легких. Я лишь отдала всю власть телу, не думая и просто продолжая бежать, несмотря ни на что.