Книга Черное солнце, страница 4 – Карина Халле

А это значит, что Элейн должна сделать свое дело, пока не стало слишком поздно.

В глубине души она вызывает в воображении образ лезвия, покидающего ее пальцы и проходящего прямо через сердце Элис. Ее намерение определит судьбу, если только не вмешается что-то еще.

Она бросает лезвие быстро, как в мгновение ока, сила вырывается из ее пальцев, направляя нож вперед. Прежде чем он успевает попасть в Элис, ее молниеносно отталкивает в сторону Хакан, делая шаг вперед.

Нож летит ему в сердце.

Спас жизнь своей жены, но оборвал собственную.

Хакан немедленно падает на землю, его тело захвачено голубыми потоками, которые распространяются от ножа, охватывая его конечности, отчего те дрожат.

Элис вскрикивает от ужаса, падая на колени рядом с Хаканом.

— Зачем? — всхлипывает она, пытаясь вытащить лезвие. — Зачем ты это сделала?

Хакан пристально и с болью смотрит на нее, последние остатки жизни покидают его. Наверное, это потрясающее чувство — быть почти бессмертным.

Пока Элейн, как завороженная, смотрит на эту сцену, Джим указывает на дом, закрывает глаза и колдует огонь в камине внутри. Пламя мгновенно распространилось, как будто все вокруг облили бензином.

Элис кричит.

— Ленор!

Элейн и Джим обмениваются острыми взглядами. Ленор?

— Иди к ней, — говорит Хакан Элис, сплевывая кровь. — Спаси ее, и, возможно, они сохранят тебе жизнь.

Сердце Элейн сжимается. Кто такая Ленор?

Внезапно воздух наполняет детский крик, перекрывающий рев пламени, и у Элейн от ужаса отвисает челюсть.

Ребенок.

У Элис и Хакана есть ребенок.

Этого они не знали.

Элис вскакивает на ноги и бежит в дом.

Но Джим быстр, он выбрасывает лезвие так, чтобы оно попало ей в спину, зная, что таким образом сила ножа проникнет в сердце, пройдя мимо ребер.

Элис спотыкается, но продолжает бежать, прямо в пламя, подпитываемая материнской любовью и защитой.

Элейн в ужасе смотрит на Джима. «Что нам делать?»

«Подождем, когда они все умрут», — говорит Джим. — «И уйдем».

Но, судя по встревоженному выражению лица ее мужа, он так же в ужасе от этой ситуации, как и она.

И есть нечто большее.

Нечто, зовущее Элейн в дом, детский плач, который не прекращается, отдается эхом в ее сердце, разрывает, заставляет чувствовать. Как же иначе, ведь они оба знают, что этот ребенок — всего лишь будущий вампир. На данный момент ребенок не пьет кровь, живет с невинностью в душе.

И он умрет, сгорит заживо.

Элейн смотрит вниз на Хакана, на его безжизненное тело, и знает, что пламя доберется и до него.

— Нам нужно идти, — говорит вслух Джим. — Люди увидят огонь, скоро будут здесь.

Элейн просто моргает, оцепенев, и он обнимает ее за плечи, уводя прочь от дома, а огонь обжигает их спины. Ребенок перестал плакать, а это значит, что он мертв. И это их вина.

— Пожалуйста, — произносит тоненький дрожащий голосок у них за спиной, останавливая их на полпути.

Уорвики оборачиваются и видят девочку, стоящую рядом со своим отцом и смотрящую вниз на его тело. Ей не больше двух лет, ее одежда почти сгорела, но остальное нетронуто. У нее длинные темно-русые волосы цвета янтарного меда.

— Папуля.

Сердце Элейн разрывается, и она чувствует зов к ребенку, подобный навязчивой песне сирены, которая доносится из залитого лунным светом колодца у нее в животе.

Девочка поднимает подбородок и смотрит Элейн прямо в глаза. Они большие и светло-карие, в них все краски природы.