Книга Кровавая любовь, страница 40 – Карина Халле

Святое. Дерьмо.

Затем зверь начинает вколачиваться в меня быстрее. Кровать скрипит так, словно вот-вот сломается. Хвост двигается назад, и я просто смотрю на него, пока он кружит там, где его член исчезает внутри меня. Слишком темно, чтобы как следует разглядеть, но затем тот скользит по моему клитору, кожа ребристая и шершавая там, где я такая скользкая, влажная и…

— Блядь! — вскрикиваю, кончая жестко и быстро, мое тело отрывается от кровати. Я извиваюсь, пока хвост скользит взад и вперед по моему клитору, снова и снова. И кончаю, и кончаю. Я не могу обрести контроль. Не могу набрать воздуха. Я просто уничтожена и затем его хвост скользит вниз по моей заднице.

Скользкий от моего оргазма.

И толкается в меня.

— Солон! — кричу, ногтями впиваясь в его кожистую спину. Его член и хвост одновременно погружаются в меня, внутрь и наружу, сильнее, глубже, жестче, ритмично трахая. И, о боже, о боже, я никогда не чувствовала себя такой наполненной, такой чудесно-мучительно полной. Каждая часть моего тела растянута и наполнена, гладкая шероховатость его хвоста трахает мою задницу так же глубоко, как и его член. Жестокий, карающий ритм, заполняющий все пространство. И остаюсь лишь я, Солон, это чудовище, и… проклятье.

Кончаю так чертовски сильно, что, кажется, будто мне оторвали голову. Я просто тело, бескостное, содрогающееся в конвульсиях, а остальная часть меня рассеяна по вселенной и никогда больше не соберется воедино.

— О боже, — удается вымолвить мне, когда я понимаю, что зверь все еще трахает меня. — Солон.

В моей голове все перепуталось. Я почти ничего больше не чувствую.

Но Солон, или то, что раньше было им, продолжает.

За исключением того, что его толчки становятся все жестче, грубее.

Насильственнее.

А потом у меня за спиной ломается изголовье, и кровать с грохотом падает на пол, матрас чуть не соскальзывает.

— Черт, — ругаюсь я, пытаясь вернуться в стабильное положение, но зверь злобно рычит на меня. И когда смотрю в его глаза, в эти красные блестящие омуты, они пустые. Я больше не вижу его глубоко внутри, вообще ничего не вижу. На самом деле, все время, пока он трахал меня, было ощущение, что Солон еще где-то там, немного контролирует ситуацию. Зверь ведь сначала смазал хвост, прежде чем засунуть в меня, потому что каким-то образом знал, что делать.

Но сейчас я его совсем не чувствую. Не чувствую его запаха.

Лишь едкий запах серы, корня танниса, вонь чего-то злого. И вот теперь, теперь я начинаю бояться.

— Солон, — зову я снова, на этот раз тверже, но это имя ничего не значит для зверя. Пытаюсь отстраниться от него, перевернуться, каким-то образом мне удается отодвинуться назад, и его член выскальзывает из меня.

Ему это не нравится.

Он громко воет, ужасный пронзительный звук, от которого у меня разрываются барабанные перепонки. И теперь я паникую и пытаюсь отползти, убежать подальше. Зверь ревет и проводит когтями по моей спине, всего лишь царапает, но этого достаточно, чтобы перевернуть меня.

Я вскрикиваю от боли и смотрю на него снизу вверх, он открывает рот, демонстрируя ряд острых, как кинжалы, зубов.

О боже.

Зверь ведь может убить меня.

— Солон! — кричу я срывающимся голосом. — Остановись! Пожалуйста! Это я, Ленор!

Он рычит, а затем ударяет меня другой рукой прямо по середине груди.