Книга В пустоте, страница 21 – Карина Халле

Я добралась до двери в темноте, открыла ее и смотрела, как голова французского бульдога поднимается, он улыбнулся мне, свесив язык. Он прошел в комнату со светом из коридора и тут же принялся прыгать вокруг меня и лизать руки.

— Эй, толстячок, — услышала я певучий голос Декса из кухни.

Я выглянула в ту сторону. Пришлось дважды моргнуть, чтобы глаза прояснились. Декс пританцовывал у плиты под «Personal Jesus» от «Depeche Mode», крохотный фартук на нем смотрелся смешно, он молол перец в кипящую кастрюльку. Увидев меня, он застыл с мельницей для перца в руке, а потом спокойно выключил звук на проигрывателе.

Я попыталась подавить удивление.

— Ты меня звал?

Он взглянул на меня и продолжил молоть перец.

— Нет. Теперь Жирного кролика зовут Толстячок. Толстячок Кроль, если официально.

— Вот как, — я посмотрела на радостного пса, который выглядел толще. Он точно не придерживался одной диеты с Дексом.

Я осторожно прошла к нему, посмотрела на фартук.

— Поцелуй повара, — прочитала я вслух. — Классика.

Он посмотрел на себя и улыбнулся.

— Это скорее предложение, чем приказ.

— Удивительно, что ты готовишь, — сказала я и заглянула в кастрюлю.

— Это макароны с сыром и нарезанными сосисками, — он вскинул бровь. — Еще одна классика.

— Ага, — сказала я и села на высокий стул. — Это твой ужин.

— Наш ужин, малыш, — сказал он, добавив соль и схватив бутылку острого соуса. — Знаю, ты привыкла лакомиться по вечерам, но в «Чез Дерри» ты получишь это.

Я вскинула брови, но не прокомментировала «Чез Дерри».

— Ты питался этим? Судя по тому, как твоя грудь пытается вырваться из фартука, ты, похоже, ел только сырые яйца и протеиновые коктейли.

В его улыбке была тень удовольствия, словно он ждал, когда я скажу что-нибудь про его новый вид. Я отвела взгляд, жалея, что упомянула это. Но было любопытно, и его футболка уж очень тесно сидела.

— Я о том, — продолжила я, изучая линии на стойке, делая вид, что я не побывала на ней в порыве страсти, — что ты вообще делал?

Он сглотнул и перевел взгляд на еду.

— Может, сначала поедим?

Я вскинула голову.

— Серьезно, Декс. Ты этого не объяснял.

Он вздохнул и вернул деревянную ложку в кастрюлю, выключил горелку. Он уперся руками в стойку и посмотрел на меня.

— Когда ты ушла, — начал он, облизнув губы, — я был не в лучшем состоянии. Это если мягко описать. И я ненавидел себя за то, что сделал с собой. Я презирал себя. Знаешь, что такое — презирать себя? Так, что даже в зеркало на себя смотреть не можешь?

Я пыталась удержать лицо бесстрастным, но знала, о чем он.

— И через какое-то время, — продолжил он, — я решил, что не хочу больше быть таким. Тот я принес лишь кучу боли мне и многим другим. И я начал с самого простого — своего здоровья. Я пошел в спортзал. Я начал бегать, бросил курить, переделал диету… в большей части. Я не собираюсь оставлять виски или порой баловаться макаронами с сыром и сосисками на ночь.

Я сидела в тишине, разглядывала его лицо. Его глаза были темнее обычного, уголки губ были мрачно опущены.

Он опустил голову.

— Я пытался стать лучше, Перри. Для тебя.

Я заерзала на стуле.

— Декс…

— И я все еще пытаюсь, — быстро сказал он тихим и серьезным тоном. — Пока не исправлю.

Ох, мое сердце трепетало. Я крепче сжала кулаки и быстро расслабила пальцы.

— Прошу, не пытайся, — сказала я, хотя от этих слов все внутри болело. — Это в прошлом. Прошло. Забыто.