Книга И с безумием приходит свет, страница 12 – Карина Халле

Я потер потными ладонями лицо.

— Почти. Я понял то, на что ты намекаешь. Но было слишком поздно.

— Обидно, — сказал он. — И ты идиот.

Точно. Я перегрелся, в футболке мне было жарко. Начало новой жизни не удалось. Меня снова захлестывали эмоции.

Дин покачал головой почти без сочувствия и начал разминаться. Я снял футболку, пытаясь освежить кожу, смутно понимая, что в своих позах мы с Дином, потные и без футболок, словно снимались в порно. Можно было так вернуться в Shownet.

Не помогало и то, что он смотрел на мою грудь.

— Что? Возбудился? — спросил я.

Он покачал головой и хмуро посмотрел на меня.

— Нет. Я читаю твою татуировку. «И с безумием приходит свет».

— Эта у меня давно. Чтобы помнил.

— О чем?

— Что не все безумие плохое.

Холодный ветер усилился, я надел свою мокрую футболку, дрожа от контраста.

— Не все плохое? — сказал он. — Безумие не твой друг, Декс. Это ты его так принимаешь.

— Я не говорил, что это мой друг, — тихо сказал я, было странно обсуждать это с кем-то. Я никогда не говорил об этом с Джен. — Просто я проходил такое. Порой нужно очень низко пасть, чтобы разглядеть свет. Поверь, я такое прошел, что это стало бы мне худшим врагом.

Дин посерьезнел.

— Я тебе верю. И что за свет? Что может быть стоящим безумия?

Черт. Мы с Дином перешли от друзей-спортсменов до девушек, склонных все слишком анализировать. Так еще и циклы начнут совпадать.

Но я все равно говорил:

— Перри была моим светом. Я не знал этого тогда, но понимаю сейчас. В ее свете я терял безумие. Это стало понятно, когда она ушла, — я замер, оглянулся на высокие деревья и солнце, его свет проникал из-за ветвей. Это не могло остановить меня. — Она дает мне желание жить так, как надо. Полноценно.

— Дает, — отметил он, разминая колени.

— Дает?

— Да. Дает. Настоящее время. Она дает тебе желание быть лучше. Она все еще твой свет, как бы ни получилось. Это сильно.

— По яйца? — спросил я.

— Хватит уже с ними. Может, это стоит сделать новой татуировкой.

Я вскинул бровь.

— По яйца. Это будет привлекать девушек.

Он нетерпеливо вздохнул.

— Нет. Перри — твой свет. Она помогла тебе потерять безумие. Что-то такое. Чтобы получилось равновесие.

— Посвятить ей татуировку? — спросил я.

Он пожал плечами.

— Ты все еще любишь ее. Она дает тебе желание жить. Если бы я встретил такую женщину, я бы в ее честь строил храмы. Так точно построили Тадж-Махал.

Мы даже не покинули парк, а фраза уже кружилась в моей голове: «В твоем свете я теряю безумие».

И хотя Дин подал мне идею с татуировкой, я решил взять Ребекку с собой на эту процедуру. Забавно, что у меня уже были две татуировки, а эта будет просто курсивом за моим плечом, но иголки все равно меня пугали. Мне не нравилось это признавать, но блин, становление новым человеком заставило меня открыть много того, что я обычно держал при себе. А мир как раз хотел увидеть Декса Форея открытым.

Я не знал, был ли это неудачный день. Я только перестал курить, но нервничал из-за того, что со мной сделает мастер татуировок.

Ребекка заметила.

— Больно? — спросила она, когда первые несколько слов были закончены.

Я покачал головой. Больно не было. Но было неприятно, и мне не нравилось это. Боли не было.

Она поджала губы и окинула меня взглядом.

— Ты можешь дать мне адрес Перри?

Я вздрогнул. Хорошо, что татуировщик это ощутил вовремя и успел убрать иголку.