Книга И с безумием приходит свет, страница 13 – Карина Халле

— Что? — спросил я.

— Все хорошо? — спросил татуировщик.

Я быстро кивнул ему, его машинка продолжила гудеть.

Я понизил голос.

— Зачем тебе?

— Не в том смысле, — сказала она, вытащила помаду из сумочки, что когда-то могла быть хомяком, и нанесла на губы. — Мы с Эм скоро будем в Портлэнде, и я думала…

— Не смей, — предупредил я. — Не смей ее проведывать.

Она нахмурилась и громко закрыла сумочку.

— Декс, прошу. Она и мой друг.

— Я твой друг.

— Ты ее проведывать не будешь.

— Конечно, она меня ненавидит.

— Но ты делаешь татуировку в ее честь.

— Я не поведу же к ней татуировщика, чтобы написать ей это на лбу?

— Я просто хочу увидеть, как она. Я переживаю за нее.

Я хотел, чтобы она этого не говорила, потому что я тоже жутко переживал за нее. Я снова и снова за последнюю неделю думал о словах Пиппы, пытался разгадать значение. Это было предупреждение? Как Перри? То, что я не видел призраков, хоть и не принимал лекарства, не означало, что и у Перри так. Я не мог представить, как она справляется одна. Хотя, если подумать, я не сильно помогал ей из-за лекарств и страха, но я знал, что со мной она ощущала себя спокойнее. Потому что я всегда верил ей и понимал. Кто знал, что было теперь? Я сомневался в ее младшей сестре Аде и вообще не верил в ее родителей.

— Ладно, — сказал я. — Но я тебя не отправлял.

— Знаю. И я знаю, что ты хочешь узнать, как она. Я просто хочу убедиться, что она в порядке, посмотреть, нужна ли ей помощь.

Я кивнул и строго посмотрел на нее.

— Остерегайся ее мамы. Она кусается.

Через полчаса татуировка был готова. И мне было немного легче.

* * *

Через пару дней я связался с Ребеккой. Она побывала у Перри, и все пошло не так, как планировалось. Я разрывался между желанием получить как можно больше информации и попыткой защитить сердце. И в результате я, разрушая себя, потребовал от нее все подробности. Я уже проиграл. Не собирался следить за ней? Казалось, я как раз следил за ней, пока просил Ребекку описать, как она выглядела. Звучала она красиво, сплетенные свет и тьма. Сердце сжималось в узел.

— Она выглядела уставшей, — сказала Ребекка по телефону, пока я собирался в магазин. Мы с Дином и Себом хотели пойти с напитками в бар, я давно этого не делал.

— В каком плане? — спросил я. Светлая кожа Перри обычно бунтовала, когда она мало спала. Да, да, жутко, но я замечал такое. Но она была прекрасной даже в уставшем виде. От этого она выглядела уязвимее, а это, вместе с ее прекрасной грудью, готовой для сжимания руками, было убийственным сочетанием.

— Не знаю, — сказала Ребекка. — Я встретила ее после пробежки, наверное, от этого она и устала. Или от того, что хотела отбросить меня. Сложно сказать.

Я заставлял ее повторять все, каждое слово. Если Ребекка повторит много раз, будет казаться, что я говорю с Перри.

Так не было, но было близко. От этих слов я ощутил близость, какой не было до этого, радость, что она, хоть и уставшая, в порядке. Она была жива, работала. Она двигалась дальше, хоть это жалило больнее любой осы, и я был даже рад за нее.

Конечно, это означало, что я выглядел еще хуже. Зовите меня эгоистом, но было сложно радоваться за кого-то, когда не мог разделить это счастье. Я хотел быть с ней, пока она жила своей жизнью, видеть ее редкие улыбки.

Я ворчал об этом под нос, пока надевал пальто и боролся с холодом по пути в магазин. Я привязал Жирного кролика снаружи и прошел в магазин, нашел самое дешевое вино. Я был без работы, не собирался тратиться на Дина и Себа, ведь их все равно потом стошнит.