Книга Прах к праху, страница 49 – Карина Халле

Елка горела, мерцали огоньки среди паутины. Радио гремело, черные свечи горели всюду, чернильные капли воска собирались на них, словно они горели десятки лет.

— Подарки, — прошептала Перри. Из обертки подарков под елкой текла блестящая красная кровь.

С потолка вдруг донеслось несколько ударов, огоньки покачнулись. Сверху была ванная.

Мы были не одни в доме.

Но я уже знал это.

Мне пора было прийти домой.

Я повернулся и быстро взбежал по две ступеньки за шаг, пока Перри кричала мне остановиться. Но она уже была далеко, а мир чернел.

Перри

Я не знала, что случилось. Мы смотрели на елку в гостиной, словно в доме все еще было электричество под пылью, а потом Декс побежал мимо меня и по лестнице.

— Декс! — заорала я, пытаясь схватить его. Разве Максимус не говорил не разделяться?

— Черт, — выругался Максимус и пошел за ним наверх. Я хотела последовать, но не стоило оставлять маму и сестру одних внизу.

— Думаю, вам стоит уходить, — сказала я им, но они не слушали меня. И не смотрели вслед Дексу и Максимусу. И не боялись елки и крови из подарков.

Они смотрели на мужчину у окна, медленно задвигающего шторы. Он был в костюме, стоял спиной к нам. Но в нем было что-то не так. В его ладони на шторе.

Она была с когтями.

Шторы задвинулись, закрыв мир снаружи, сделав мир внутри черным. Я широко раскрыла глаза, чтобы видеть лучше, но мужчина пропал в тенях комнаты.

— Кто это был? — с дрожью в тонком голосе спросила мама. Я посмотрела на нее и Аду. Они словно собирались упасть в обморок.

Я сглотнула комок в горле, рот словно наполнили опилками. Я не заметила, как быстро билось сердце, пока не ощутила, как оно выпрыгивает из груди.

— Не знаю, — прохрипела я. — Не знаю, не знаю, — я схватила их за руки, они испуганно охнули, и я потащила их к входной двери. Я не знала, что происходит, но это был не их бой. Это был бой Декса, а потому и мой. Но у мамы и Ады не было причины быть тут.

Им нужно уйти. Не стоило их вообще сюда приводить.

Я потянулась к ручке, готовая выбежать в жар и на солнце, что казались другим миром, но закричала от боли. Я словно схватилась за плиту, и она обожгла мою кожу.

— Перри! — закричала мама, потянулась к моей руке. Я с трудом разжала ее, уже красную и обожженную. — Нам нужно обработать ее.

— Нам нужно убираться отсюда, — сказала я, пытаясь прогнать боль. — Ничего. Выйдем сзади, — стеклянная дверь на кухне вела в задний двор, мы были так увлечены странностями, что я не разглядела ее.

Мы поспешили на кухню, удивились, что и там жалюзи были опущены, тьма сгустилась. Я пошла к двери, потянулась к ручке здоровой рукой, но Ада опередила меня, обмотав руку бумагой на всякий случай.

Но ручка не двигалась, хоть она и дергала.

— Твою мать! — заорала она.

Я ждала, что мама отругает ее за язык, но она смотрела на коридор. Ада боролась, а я повернулась и увидела на кухне мальчика в пижаме.

— Что вы делаете в моем доме? — спросил он. Ему было около семи лет, песочные волосы, большие темные глаза. Он выглядел умно, говорил так, словно был обучен.

Мы с мамой переглянулись.

— Кхм, — сказала я, — ты живешь тут?

Мы ворвались в чей-то дом?

Но этого не могло быть. Мальчик прищурился, прошел к столу и сел за него.

— Я тут не один, — сказал он. — Я думал, ужин готов, — он лопнул в ладоши перед тарелкой и склонился, словно молился.