Книга Долина смерти, страница 72 – Карина Халле

Горный лев медленно шагает вперед, его огромная лапа хрустит на снегу. Я прижимаюсь спиной к дереву, отчаянно ища хоть какое-нибудь оружие, какую-нибудь возможность защититься.

Ничего нет.

Мы смотрим друг на друга, застыв в безмолвном противостоянии. Он раздувает ноздри, втягивая воздух. А потом вдруг останавливается. Его уши прижимаются к голове, и он тихо шипит, как будто почуял во мне что-то, что ему не нравится.

Горный лев отступает на шаг, потом еще на один, продолжая пристально смотреть на меня. Я замираю, едва дыша.

Вдруг треск сломанной ветки эхом разносится по лесу. Горный лев резко поворачивает голову в сторону звука и тут же исчезает — золотой молнией проносится по лесу.

— Кто здесь? — кричу я, мой голос дрожит.

— Обри! — слышу голос Дженсена, который пробивается сквозь тишину, а потом звук, с которым он продирается сквозь кусты. Меня захлестывает волна облегчения.

Через несколько мгновений Дженсен выходит из леса, в одной руке держит поводья Дюка, а в другой — винтовку, готовую к выстрелу. Его лицо меняется с обеспокоенного на сердитое, когда он видит меня.

— Какого черта ты тут делаешь? — спрашивает он, подходя ко мне. — Я сказал тебе оставаться с остальными!

— Я волновалась, — говорю я, и мой голос звучит слабее, чем мне хотелось бы. — Тебя слишком долго не было.

— И ты пошла одна в лес? — с каждым словом голос Дженсена становится все громче, в глазах плещется ярость. — Ты вообще понимаешь, насколько это было безрассудно?

Да, понимаю.

— Там был горный лев, — говорю я, все еще пытаясь осознать произошедшее. — Он был совсем рядом, следил за мной. Он мог напасть, но не напал. Он убежал, когда услышал тебя.

Дженсен оглядывает лес.

— Горные львы не подходят к людям, если не голодны или не больны.

— Этот подошел, — настаиваю я. — Он был огромный, Дженсен. Он охотился на меня.

Он смотрит мне в лицо, и я вижу в его глазах целую бурю эмоций.

— Тебе повезло. Очень повезло, — его голос смягчается, беспокойство берет верх над гневом. — Ты не ранена?

— Нет. Только напугана, — протягиваю руку к Дюку, глажу его по шее, заглядываю в его темные, кажется, немного успокоившиеся глаза. — Ты нашел его, — говорю я, улыбаясь.

— Он сам уже возвращался, — говорит Дженсен. — Я знал, что он вернется. Умная лошадь всегда ищет безопасное место, — акцент на слове «умная» не оставляет сомнений в его подтексте.

— Прости, — говорю я, хотя часть меня ни о чем не жалеет. — Я не могла просто сидеть там, не зная, что с тобой. Я бы никогда себе этого не простила, если бы что-то случилось.

Челюсть Дженсена напрягается, в его глазах вспыхивает страсть, и я почти уверена, что он меня поцелует. Но он лишь качает головой.

— Наверное, мне должно быть приятно. Пойдем отсюда, пока мы не привлекли чье-то еще внимание.

Он отступает, и я понимаю, как сильно жаждала его прикосновений. Обычно я умею относиться к сексу легко, но после прошлой ночи я боюсь, что начинаю чувствовать к нему что-то, чего не должна. Не только физическое влечение, но и что-то большее.

Но это безумие. У нас и так все слишком сложно.

Мы идем в напряженном молчании. Дженсен ведет Дюка, я иду следом. Облегчение от спасения быстро сменяется ощущением, что мы не одни. Меня не покидает чувство, что за нами следят, что кто-то наблюдает за каждым нашим движением в лесу.