Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 17 – Моргана Маро

– А что с ним не так? – удивилась служанка, бросив взгляд назад.

– Мне показалось, что я увидела белую прядь.

Чунь Цин удивленно заморгала. Мог ли это быть кто-то из Юнь? Или же это демон, скрывающийся под людским обликом?

– Прошу, давайте вернемся в дом, – прошептала служанка. – Не хватало, чтобы нас еще кто-то узнал.

Вернувшись в поместье Ся через тот же собачий лаз, Ян Юмэй забрала все купленные травы и повелела Чунь Цин:

– В дневнике отца сказано, как приготовить лекарство и что при этом нельзя заходить в комнату целый день.

– Разве я могу оставить госпожу одну? – ужаснулась служанка.

– Иначе лекарство не подействует. Неужели ты хочешь, чтобы мое лицо было до старости таким опухшим?

– Нет, нет! Не хочу! – замотала головой Чунь Цин. – Я буду охранять ваш покой, и если кто-то придет, то скажу, что вы все еще болеете!

Не став ее отговаривать, Ян Юмэй заперлась в комнате, разложив на столе плошки и лекарства. Раскрошив пилюли и нарезав травы и корни, она приготовила тягучий отвар, который нанесла на лицо. Кожу начало неприятно жечь, но эта боль слишком незначительна по сравнению с той, которую она испытывала, когда умирала в первой жизни.

Оставшуюся ночь и следующий день на лице Ян Юмэй была маска, и лишь ближе к вечеру она смыла ее с лица.

Пришедшая с тазиком чистой воды Чунь Цин ойкнула, выронив протянутое полотенце:

– Юная госпожа, как же вы похорошели!

Вытерев лицо, Ян Юмэй взглянула в небольшое бронзовое зеркало. Оттуда на нее смотрела демоница Хуанъянь, чьи волосы стали цвета воронова пера, а глаза счастливого феникса^[16]поменяли свой золотой цвет на глубокий синий.

С недоверием ощупав собственное лицо, Ян Юмэй погрузилась в мысли. Что-то было не так, совсем не так!

Ся Юань родилась глупой – ее разум застыл в возрасте десятилетнего ребенка, который обижался, плакал и радовался мелочам, не всегда понимая, что происходит вокруг. Обычно это означало лишь одно – душа, которая все это время перерождалась, была серьезно повреждена. Но могло ли такое быть, что один из осколков разбитой души Хуанъянь ускользнул из рук Ляньцина и смог переродиться? Если так, то Ся Юань и есть Ян Юмэй, это ее тело.

– Юная госпожа, что с вами? Вы так побледнели, – забеспокоилась Чунь Цин. – Хотите, я заварю вам чай?

– А вина нет?

Удивленно моргнув, служанка покачала головой, заварила крепкий чай и подала его со сладкой твердой булочкой.

– Цин, мои глаза синие.

– Да, юная госпожа. Сейчас я хорошо это вижу, – кивнула Чунь Цин.

– Значит, в моей крови есть кровь рода Юнь.

– Да, видимо, ваша мать принадлежала этому роду, но второй старший господин ничего не говорил про нее, – поникла служанка.

– Возможно, ее уже даже нет в живых.

– Госпожа, не говорите так! – забеспокоилась Чунь Цин. – Возможно, они просто не в ладах или в давней ссоре!

– Еще лучше, – пробормотала Ян Юмэй, положив перед служанкой пару серебряных слитков. – Сходи и купи мне ткань. Теплую, не самую хорошую, но и не самую плохую.

Послушно кивнув, Чунь Цин ушла и вернулась спустя шичэнь^[17]с корзиной, внутри которой лежали свертки ткани приятного синего оттенка.

– Госпожа хочет сама сшить наряды?

– Да, моя одежда уже старая и изношенная, а зима еще не отступила. Боюсь, я простужусь, гуляя так и дальше.

– Эта служанка поможет вам! – хлопнула себя ладонью по груди Чунь Цин. – Доверьтесь ей, уж я-то юную госпожу не подведу! Нужно только попросить у дядюшки Хэня ножницы заточить!