Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 197 – Моргана Маро

Улыбнувшись, Ян Юмэй смяла цветок в руке.

Небольшая кумирня спряталась среди цветущих азалий. Лишь знающие люди могли отыскать ее, вознести молитвы и оставить подношения. На алтаре стояла небольшая подставка с благовониями, от которых шел белый дымок с ароматом сандалового дерева. Здесь же была статуя небожителя размером в семь цуней и плошка, где лежали подношения: мешочки с рисом, несколько медных монеток и пара лепешек, обернутых в ткань.

Заменив догоревшие благовония на новые, Мин Хань некоторое время смотрел на небольшую статую самого себя. За последние полгода количество его храмов выросло до нескольких десятков по всей Центральной Равнине: ему возводили и небольшие кумирни, и огромные здания со статуями высотой в несколько чжанов. И все из-за победы над Хуанъянь.

Взяв одну из лепешек, Мин Хань покинул кумирню. В последнее время он все чаще и чаще навещал Средний Мир, гуляя по городам и горам. Голоса молящихся неприятно стучались в голову, перебивая друг друга и заглушая его собственные мысли. Особенно хорошо их было слышно на Небесах. С новыми храмами прибавились и новые заботы. Люди не понимали, что у бога живописи и цветов бесполезно просить хорошего урожая, денег и успешной сдачи экзамена. Все, что мог сделать Мин Хань, – дать вдохновение художникам и поэтам и помочь цветам зацвести чуть раньше их срока.

Развернув лепешку, небожитель откусил от нее. Идя по улицам города, он ничем не отличался от обычного странника в простой одежде с доули на голове. Люди не обращали на него внимания. Да и кому он интересен? Обычный путник, питающийся на ветру и спящий на росе.

Проходя мимо ворот дома семьи Фан, Мин Хань невольно остановился. Некогда белые стены стали серыми от копоти, а сами ворота покосились и с трудом держались на петлях. Род Фан был ответвлением рода Мин и также практиковал военное искусство.

Но что же случилось, раз от него осталось лишь разоренное поместье?

Толкнув одну из створок ворот, что с грохотом упала на землю, Мин Хань вошел во двор. От некогда величественных зданий остались обгоревшие балки, смотрящие в небо, и горы мусора. Несмотря на то что снег сейчас остался только в горах, земля была белая. От пепла.

Обойдя поместье, Мин Хань встретил грязного юношу возле колодца. Тот неторопливо пил воду из чаши, закусывая старой лепешкой, покрытой гарью. Его руки почернели от сажи, а одежду покрывали пятна.

– Что тут произошло? – спросил небожитель.

– А разве не видно? Пожар, вот что, – ответил он. – Ты не местный, раз спрашиваешь?

Мин Хань кивнул, протянув юноше недоеденную лепешку. Тот жадно взял ее и вгрызся в мягкое тесто. Он доел ее и отряхнул ладони от крошек.

– Я во всем виноват, и только я, – вдруг задрожал юноша, и по его щекам скатились крупные слезы. Захлебываясь ими, он с отчаянием взглянул на Мин Ханя. – Из-за меня дом Фан постигло разорение!

– Ты принадлежишь этой семье?

– Д-да, – громко шмыгнув носом, кивнул тот. – Меня зовут Фан Дуань! Никто, кроме меня, не выжил. Если кого и винить, то только меня!

Он вновь зарыдал, качая головой.

– Когда я возвращался домой из Хэчжоу, купил по пути шкатулку со статуей бога счастья, – с трудом успокоившись, признался Фан Дуань. – Все, что мы загадывали, сбывалось! Матушка нашла мешочек с золотом, когда гуляла по саду, а старшей сестре подарили платье, которое раньше мы не могли себе позволить! Даже меня градоначальник назначил главой местной стражи, а потом, потом….