Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 53 – Моргана Маро

Закрыв дверь, Юнь Чан прошел за стол, опустившись в кресло и взглянув на Ян Юмэй. Та уставилась себе под ноги, пытаясь отогреть озябшие пальцы.

– Подними голову.

Хуанъянь послушалась, с удивлением взглянув на желтые глаза советника Юнь в прорезях маски. Так он был испорченным, как и она когда-то…

– Что с твоим лицом? – нахмурился Юнь Чан.

– Мои губы изуродованы шрамами, и мне приходится скрывать часть лица, чтобы никого не пугать, – ответила Ян Юмэй. – Я бы предпочла, чтобы никто этого не видел.

Тихо фыркнув, советник не стал настаивать. Лениво отклонившись, он спросил:

– Что ты видела?

– Служанку, повешенную на своем поясе.

– Опиши.

Ян Юмэй помедлила, и Юнь Чан вздохнул:

– Ты единственная подозреваемая. Откуда мне знать, что это не ты повесила бедную служанку и вдобавок разрушила мастерскую? Знаешь, за это полагается смерть, и весьма тяжелая, ведь ты повредила имущество императора.

Советник подпер пальцами подбородок, задумчиво произнеся:

– Думаю, сто ударов палкой по лицу будет даже мало. Тебе отрежут пальцы на ногах и руках, засунут в горло раскаленные угли и будут бить до тех пор, пока ты не умрешь. Так что лучше говори, если не желаешь такую смерть.

– Она была в одежде служанки из дворца, – призналась Ян Юмэй, стараясь выглядеть испуганной и пряча в глазах интерес. – Голубое платье с белыми цветами на рукавах, однако на ее запястье был браслет.

– Браслет?

– Да. Кажется, из золота с каким-то символом. К сожалению, эта служанка необразованна и не скажет достопочтенному Юнь, что там был за символ, – склонилась в поклоне Ян Юмэй.

Раздался шорох, а следом за ним голос:

– Тогда нарисуй.

На столе перед Хуанъянь лежал лист пергамента и кисть. Помедлив, та взяла ее, вспомнив символ на браслете и нарисовав его – получилось криво, впрочем, она никогда и не отличалась мастерством рисования.

Взяв лист, Юнь Чан некоторое время рассматривал иероглиф, прежде чем негромко произнести:

– Это была служанка императрицы И, принадлежащая Дому Цю.

Ян Юмэй тут же вспомнила информацию, которую уже успела узнать. Дом Цю взращивал будущих наставников и советников для императорской семьи, однако, как и в случае с Домом Чунь, только дети от главной жены и наложниц могли ими становиться.

Рожденные из боковой ветви дети не особо ценились, их не допускали к знаниям и зачастую отдавали в качестве старших служанок или евнухов в Тайгун. Благодаря своему фамильному знаку тем не приходилось выполнять грязную работу, и они попадали прямиком во дворцы.

– Раз советник Юнь все узнал, могу ли я уйти?

Юнь Чан перевел ленивый взгляд на Ян Юмэй, и его глаза странно сощурились, словно он улыбался. Облокотившись о стол, он положил на переплетенные пальцы подбородок и произнес:

– Знаешь, а ты оказалась весьма полезна. Как тебя зовут?

– Юмэй.

– Хорошо, Юмэй. Тогда слушай: это уже не первое убийство в стенах Тайгуна, и многие считают, что за этим стоит сама императрица И. Так что император велел мне расследовать эти «самоубийства», даже выдал специальную печать.

– Зачем вы говорите об этом мне, советник? – насторожилась Ян Юмэй.

– Ты не выглядишь слишком испуганной после встречи с трупом, – заметил Юнь Чан. – Так что я хочу нанять тебя к себе на службу. Раз ты служанка, то много где бываешь и много что слышишь, а значит, можешь быть полезной. Так что?