Книга Цветы пиона на снегу. Том 4, страница 234 – Моргана Маро

На нижней ветке дерева лежал он.

Золотые волосы с вплетенными в них мелкими цветочками ниспадали до самой земли, а простая одежда была усыпана опавшими лепестками. На голых щиколотках и тонких запястьях блестели тонкие золотые цепочки, на лбу же мерцала печать духа.

Остановившись в чжане от дерева, Вэнь Шаньяо опустился на колени и, склонив голову, произнес:

– У меня есть к тебе просьба.

Цзинь Хуэй медленно открыл глаза и взглянул на склонившегося перед ним юношу. Тот не поднимал головы, закрыв глаза и дожидаясь ответа.

– Он умер, не так ли? – спустя время тихо спросил Цзинь Хуэй.

Ком встал в горле Вэнь Шаньяо, и он через силу кивнул.

– Я узнал у тетушки Фагуань про его следующую жизнь. Она будет последней.

– Ты был не в состоянии продлить молодость этого человека, хотя в тебе есть часть моей крови. Думаешь, я на такое способен? – без упрека в голосе спросил Цзинь Хуэй.

– Нет, я здесь не для этого. Есть ли возможность запечатать мое бессмертие? – подняв на него взгляд, прямо спросил Вэнь Шаньяо.

Брови Цзинь Хуэя удивленно приподнялись. Он весьма долго смотрел на сына, который не поднимался с колен в ожидании ответа.

– Ты действительно этого хочешь? – наконец спросил Цзинь Хуэй. – У тебя довольно высокий уровень совершенствования, но если я запечатаю Гуана, то твоя жизнь уменьшится до пяти-шести сотен лет. Ты больше не сможешь сохранить свою молодость.

– Знаю. Я видел, как время забирает дорогого мне человека, и чувствовал себя ничтожным. Я не познал старость, не познал, каково это – доживать дни вместе. Я бόльшую часть жизни был одинок, и если мне придется пожертвовать своей молодостью – я готов.

Цзинь Хуэй тяжело вздохнул, бесшумно спрыгнул с ветки и оказался подле Вэнь Шаньяо.

– Большего упрямца в своей жизни я не видел, – признался он, коснувшись ладонью его головы, – но я знаю, что ты не пожалеешь об этом решении.

Жар прошелся по всему телу, и Вэнь Шаньяо плотно сжал челюсти, зажмурившись до боли в глазах. Он терпел, чувствуя, как постепенно холодеют кости и остывают меридианы. Он и забыл, насколько жарким стало его тело после пробуждения.

– Здесь твоя суть. – Цзинь Хуэй протянул Вэнь Шаньяо медальон с золотой каплей. – Я не запечатал тебя полностью, лишь частично. Если случится беда, то сможешь освободить эту силу, но если разобьешь медальон, то полностью восстановишь суть и вернешься к облику Гуана. Будь осторожней.

Взяв медальон, Вэнь Шаньяо повесил его на шею, с облегчением прошептав:

– Благодарю.

– Надеюсь, оно того стоит.

Вэнь Шаньяо кивнул и покинул Царство духов.

Подобно неприкаянному духу, он бродил по Чуньцзе несколько десятков лет, пока красная нить на пальце не проявилась. Он уже успел забыть о ней. Вэнь Шаньяо пошел на зов, чувствуя, как окаменевшее сердце постепенно оживает и бьется с каждым шагом чаще и громче.

Нить судьбы вела его на восток Царства людей, на спрятавшиеся от главного материка острова Сэньлинь, окутанные густым туманом, словно защитной стеной. Там в мире друг с другом жили люди и духи, образуя сильные союзы, а несколько больших школ заклинателей могли по силе сравняться с кланами.

Ступив на причал, Вэнь Шаньяо направился на склон высокого холма в прибрежный город, объятый весенним цветением персика. В небо дугами загибались ребра некогда огромного демона, павшего еще несколько тысяч лет назад. Облюбованные птицами кости были покрыты мхом и лианами.