Книга Магические ритуалы и обереги, страница 110 – Евгения Потапова

В кухне опять было холодно. Огонь в печи снова погас, сначала грешила на плохие дрова, да на некачественный уголь. Однако они быстро занялись пламенем и вспыхнули, словно их горючим облили. Вдруг я увидела, как пламя потянулось в сторону девушки. Щеки у нее порозовели, она вздохнула, проволока немного ослабила хватку.

Стала ее будить. Она глаза открыла и не поймет, где находится, головой во все стороны вертит, ресницами хлопает, на меня испуганно смотрит.

– Где я? – спрашивает.

– Красавица, ты у меня в летнем домике. Давай, моя хорошая, просыпайся, а то ты мне так все дрова на зиму приготовленные спалишь. Поднимайся. В туалет хочешь?

Она головой помотала.

– Только пить.

– На столе водичка стоит. Снимай всё с себя. Вот ночная рубашка новая, натягивай, – сказала я.

– Совсем всё? – Маша посмотрела на меня удивленно.

– Всё, в том числе и крестик, если есть. Я пока баню затоплю.

Вышла в соседнее помещение. Надо было сразу баню топить, ну ничего, пока буду с ней заниматься, протопится. Благо вода в котле есть. Накидала чурочек в печку, занялся огонь, попрыгал по деревяшкам, осторожно их так облизывает, а потом хвать – и всё в рот совать, прожорливый дружочек.

Вернулась в летнюю кухню. Машенька завернулась в одеяло и смотрела куда-то в окно.

– Я к дяде Славе хочу, – прошептала она тихо.

– Переоделась? – спросила я. – Все с себя сняла?

– Угу, – кивнула она.

– А вот это, что у тебя на шее? – поинтересовалась я.

– Это цепочка серебряная с кулончиком, мне Славик подарил, – сказала она и подняла на меня глаза, измученные болью.

– Снимай, – велела я.

– Не могу, он сказал, что если я ее сниму, то умру.

– Не вопрос, тогда сниму я.

На пол насыпала соли, прямо такую хорошую горку, разровняла руками, стряхнула с ладоней.

– Вставай сюда, – показала я на солевую лепешку.

– Прямо на соль? – удивилась Маша.

– Угу, – кивнула я.

Она примостилась на соли, поеживаясь от холода.

– Холодно, – протянула девушка.

Я подбросила еще дровишек. Зажгла по всей комнате свечи и потушила свет.

– Жуть, – хмыкнула Маша.

– Помолчи, – строго сказала я.

Она поджала губы.

– Значит, говоришь, снимать нельзя, ишь какой хитрец, – покачала я головой.

Взяла свои волшебные ножницы и чикнула по полотну цепочки. Разрез получился как по маслу. Улетело украшение на пол, на кучку соли. Извиваясь, куда-то поползла цепочка, а вот кулончик раздулся во все стороны, увеличился в объеме, материализовался и через несколько секунд рядом с Машиной ногой сидел приличного размера скорпион. Не сказать, чтобы огромный, но где-то с ладонь. Он приготовил свое жало и уже нацелился на ее ступню, но был уничтожен одним ударом Прошкиной лапы.

Он его схрумкал, затем поймал просолившуюся цепочку и ее тоже зажевал. Откуда-то со всех сторон подул ветер, попытался задуть свечи. В один момент тело опутала колючая проволока. Она стала стягиваться на теле девушки, впиваясь шипами в кожу. Она закричала и рухнула коленями прямо на соль.

– Мама, мамочка, помоги мне, – плакала Маша и раскачивалась взад и вперед.

– В синем океане, на острове Буяне, стоит дерево дуб тысячелетний, весь в цепях да замках. Замок с Маши снимаю, ото всех освобождаю, всё, что ее сковало, в воду бросаю. В воде рыбы плавают, цепи на мелкие звенья растаскивают да в песок закапывают. Нет больше цепей на Маше, нет замков, свободна она на тысячу веков. Кто цепи навешал, замки наставил, тот сам будет маяться да по морю-океану те звенья собирать, пока руки не отсохнут. Ключ, замок, язык, да будет так, как я сказала, во все времена и во веки веков.