Книга Магические ритуалы и обереги, страница 99 – Евгения Потапова

– С этим я разберусь сама. Вы понарошку всё сделайте, чтобы она поверила, – зашептала девушка.

– Хорошо, – кивнула я. – С тебя две церковные свечки и летом мне травы лечебной наберешь.

– Заметано, – улыбнулась она.

– Как тут форточка открывается? – спросила я.

– Она ее заколотила, чтобы я не сбежала.

– Так там форточка размером с кошку, – удивилась я.

– А вот скажи ей, – усмехнулась Валюшка.

Я подергала за ручку, и гвозди сами вывалились. Открыла форточку. Зажгла две свечи, подожгла веник и стала окуривать помещение.

– Смотри на пламя свечи и представь, что освобождаешься от всех пут и цепей. Огонь всё привязки сжигает, всё ненужное рассыпается пеплом, – сказала я и поставила перед ней свечку.

Помахала травяным веником, надымила, пробубнила стихотворение Есенина. Смотрю, а Валюшка уснула, часть цепи у нее сгорела, да на шее ошейник исчез. Если будет делать всё по-умному, то постепенно и остальные оковы спадут.

Вышла из спальни, прошла на кухню. За столом сидела Надежда. Она подняла голову и повернулась в мою сторону.

– Ну как? – спросила она.

– Порчу с нее сняла. Дальше она сама должна восстановиться. Вот только без врачебной помощи не обойтись уже, исхудала сильно. Тут магия бессильна, нужен врач. Сейчас она спит, а вот вечером или завтра утром нужно скорую вызвать. Там ей капельницы поставят, лечебное питание организуют.

– А может, я ее дома откормлю? На деревенской пище быстро на поправку пойдет, – спросила Надежда.

– Сдурела? Заворота кишок хочешь? Девка у тебя на предпоследней стадии истощения, а ты ее деревенской едой кормить собралась, и так своим упрямством чуть ее на тот свет не свела. Вечером ей можешь сварить кисель овсяный, пусть похлебает ложку или две, да водички дай с капелькой меда, а завтра в больницу. Не сделаешь, как я сказала, я тебе шею сверну и геморрой наведу, ну или наоборот, – вытаращила я на нее глаза, состроила страшную гримасу и сделала пасы руками в воздухе.

– У меня вот только с деньгами туго, – она протянула мне тысячную купюру.

– Потом рассчитаешься, – отодвинула ее руку от себя. – Как деньги будут. Завтра участкового пришлю, чтобы проследил, отправила ты девчонку в больницу или нет. Не отправишь, заведет на тебя уголовное дело за оставление человека в заведомо опасной ситуации и доведение до самоубийства, – пригрозила я еще раз.

– Нет-нет, я скорую вызову. Только вот что им сказать, ведь если они узнают, что она сама не ест, могут ее и в желтый дом упечь.

– Скажи, что поела жирной сметаны и плохо стало. После этого есть ничего не может, тошнит сильно, – посоветовала я.

– Спасибо, – поблагодарила меня Надежда. – Может, плюшек с собой возьмешь? Я много напекла, кто их теперь есть станет.

Она стала в пакетик складывать плюшки.

– А точно она теперь по Витальке сохнуть не будет? – спросила она.

– Точно, как вылечится, так совсем про него вспоминать перестанет. Только не зажимай девку и не полоскай свое грязное белье по деревне. Она у тебя умная, и работа хорошая у нее будет, и муж золотой, и детки потом народятся, – ответила я.

Женщина обрадовалась.

– Дай бог, дай бог, пусть твои слова сбудутся.

– Сбудутся, если гнобить ее перестанешь, – ответила я.

– Да я что, я ей счастья желаю, а то будет, как я, поваром в столовке работать, – всплеснула она руками.