Книга Предательство по-драконьи. Сладкая месть, страница 91 – Екатерина Гераскина

Рывком опрокинул прикроватный столик — лекарства, стакан с водой, бумажные папки полетели в разные стороны.

— Чёрт!

Ударил кулаком в стену, ещё раз, снова, с силой, от которой должны были треснуть кости.

Но мне было плевать.

Боль в руках была ничем по сравнению с тем, что раздирало меня изнутри.

Размахнулся и разбил зеркало. Осколки брызнули на пол, но я даже не посмотрел на своё отражение.

Её нет.

Она отрезала меня от себя.

Мой дракон взвыл.

Он не понимал.

Не принимал.

Мы же истинные. А теперь нет…

Я согнулся, сжав пальцы в волосах, дыша тяжело и рвано.

Лучше бы Лираэль не позволила трогать ее.

Лучше бы не дала мне почувствовать её.

Лучше бы она не позволила мне окунуться в нашу связь.

Самая жестокая пытка — дать и тут же забрать.

Она позволила мне всё.

Позволила прикасаться.

Позволила чувствовать её.

Позволила в полной мере осознать, насколько она моя.

И тут же разрушила всё.

Я не мог дышать.

Всё внутри меня рвалось на части.

Дракон метался в ярости, раздирая меня изнутри.

Ему было больно.

Мне больно.

Мы лишились своей пары.

Пустота.

Самая изощренная месть — дать и тут же отобрать.

Дракон внутри рвал меня на части.

Она ушла.

Просто ушла.

И не оглянулась.

Я прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Лира…

Но её не было.

Только пустота.

Полтора месяца спустя

— Пап, ты уже встал? — я открыла дверь и вышла на крыльцо с чашкой травяного чая. Но с удовольствием вдохнула аромат кофе, который пил отец, прислонившись к деревянным перилам. — И снова без настроения?

— Оно у меня каждый раз падает, когда я смотрю на эту… кочку, — отец качнул головой в сторону Холма. А потом повернулся ко мне, делая глоток. — Знаешь, никогда не думал, что скажу такое, но Дрейкмор мне нравился больше. Он хотя бы соблюдал приличия и ждал за воротами. А этот… наглец пришёл и вырастил на территории МОЕГО дома Холм!

Тут как раз появился Альтавиан.

Теперь он не носил длинные шёлковые туники. Ассимилировался среди драконов и больше не смотрел свысока на людей. Фейри был одет в классические строгие брюки и тонкий свитер, волосы убраны в высокий хвост.

Он уже довольно скалился.

И вообще, за последние полтора месяца он сильно изменился. Контролировать эмоции он пока не научился, поэтому периодически случались срывы. Особенно, когда он больше часа не видел меня в поле своего зрения и я не брала артефакт связи, которым ему пришлось научиться пользоваться.

Истинная связь она такая. Беспощадная.

Стало ясно почему Альтавиан с самого начала вёл себя столь эмоционально и нестабильно со мной, стоило только встретиться у имперского банка.

Моя дочь — его пара.

Для Альтавиана это был шок. Слишком большой.

Он отказался от своего Холма, решил уйти к драконам. Решил измениться, найти смысл жизни не в интригах и склоках, а в познании того, что было так долго скрыто от него — человеческих и драконьих душ.

Особенно его тревожат собственные слова, сказанные у алтаря в сердцах, о которых он жалеет. Он вообще о многом раскаивается. И слушать об этом мне уже порядком надоело.

Душный он все же.

Что осталось неизменным, так это талант налаживания связей. У фейри это в крови.

Что же, у него есть почти девятнадцать лет на то, чтобы стать нормальным, достойным человеком в моих глазах.

Что сказать? Кажется, он сам себя наказал. Будет думать, прежде чем говорить на эмоциях гадости.