Книга Лекарь короля драконов, страница 103 – Александра Кузнецова

Речной караван представлял собой длинную вереницу барж и лодок, связанных между собой толстыми канатами. Каждое судно, деревянное и обветренное, было нагружено до предела — на палубах возвышались бочки с продовольствием, тюки с тканями, ящики с инструментами и другой товар. По краям некоторых судов были установлены небольшие башенки с натянутыми парусами, помогающими управлять курсом. Над головой возвышались мачты с флагами, на которых развевались гербы торговых компаний, а где-то над водой слышался ритмичный скрип — это были огромные деревянные шестерни, приводящие в движение весла.

Караван охраняли несколько стражников. Их фигуры были отчётливо видны на корме и носу каждого судна — они настороженно оглядывались по сторонам, держа в руках длинные копья. Даже в тумане осеннего утра виднелись их серые плащи, и время от времени на воде раздавались грубые окрики.

Мне стало как-то не по себе, я поспешила закутаться в свой шерстяной плащ. Капитан выделил мне место на барже, до которого пришлось добираться, перелезая через тюки. Какой-то подозрительного вида тип в черном капюшоне попытался подсадить меня, похоже, чтобы облапать. Я с трудом отбрыкалась.

Пожалуй, капитан был прав. Не самое лучшее время для путешествия, но пути назад не было. Я устроилась на лавке, сколоченной из досок, укрылась плащом и попыталась стать неприметной. Только взгляд того громилы в капюшоне все еще чувствовался. Бррр…

Я прикрыла глаза, попыталась успокоиться, но в голову лезли дурацкие мысли. Вдруг Герхард не поверит дамочкам? Или доверит зелье Жану и флакон выскользнет и разобьется. Глупости! Или нет? У Жана от волнения потеет ладонь, а еще он иногда забывает, что вместе руки у него крюк. А если деревянный протез Герхарда застрянет в ступенях и он спотыкнется? Нет, это уже бред. А если зелье отнесут не Эйдену, а королю. Король может запретить выпить его, ведь я в его глазах предательница. А что, если это он решил отравить собственного сына?

Я понимала, что большинство мыслей глупые, но успокоиться не могла. Наверное, нужно было самой принести, рискнуть оказаться в темнице, лишится Дара, но принести. Я так мастерски взвинтила сама себя, что была готова выскочить из каравана и бежать в замок. Но в этот момент баржу сильно качнуло.

Мы начали отплывать.

Я подняла глаза и увидела, как прямо передо мной плюхаются две фигуры в капюшонах. Тот самый громила и мужичок поменьше, с щербатыми зубами и шрамом через нос.

— Зарасти, милочка, попутчиками будем.

Я сделала вид, что ничего не услышала. Словно и вовсе глухая, не обратив внимания на их появление, полезла в сумку за своими записями. Ощущение тревоги не покидало меня, но я постаралась сосредоточиться на работе. Эти страницы, на которых я делала заметки для зельеварения и противоядий, давно стали для меня чем-то вроде спасительной ниточки. И вот, держа в руках потрёпанные листы, я почувствовала странное облегчение, как будто вернулась в своё безопасное пространство.

Щербатый, тот, что с отвратительным шрамом через нос, похоже, быстро потерял интерес ко мне. Он начал ходить по барже, словно хищник, высматривающий, кого бы потревожить. Несколько пассажиров — всего человек шесть — старались не встречаться с ним взглядом. Кто-то сделал вид, что заснул, кто-то погрузился в разговор, надеясь, что это отпугнёт нежеланного собеседника. Только один человек оставался совершенно неподвижен — высокий мужчина в чёрном плаще, сидевший у самого края баржи. Он ни разу не шевельнулся и не поднял головы, словно был замершей статуей. Я с трудом могла различить его лицо под глубоким капюшоном, но чувствовала, что его присутствие наполняет воздух неясной тревогой.