Книга Прорицательница. Академия мертвых душ, страница 47 – Матильда Старр

– Проходите, садитесь, – он помолчал, пока я отлипала от дверей и устраивалась на стуле, что стоял прямо напротив его стола. А потом продолжил: – Благодарю вас, что явились сразу же…

Благодарит? То есть я могла и не являться?

– …Терять время сейчас никак нельзя. Вы же понимаете, дело государственной важности.

– Не понимаю. Вообще ничего не понимаю. Меня вызвали, потому что я нагрубила королю? Если так, то я искренне раскаиваюсь, честное слово.

– А вы нагрубили королю? – дознаватель приподнял бровь.

Я обреченно кивнула. Вообще-то даже не один раз.

– Больше так не делайте.

И все? «Больше так не делайте» – и никакой тюрьмы? Тогда зачем я здесь?

– У иномирцев нет ни малейшего представления о воспитании, – раздался ворчливый голос откуда-то сбоку.

Я вздрогнула от неожиданности и огляделась. На подоконнике сидел… плюшевый медведь! Тот самый, которого я уже видела в коридоре академии и который обиделся на меня за то, что я назвала его игрушкой, а он преподаватель.

Черт, черт, черт! Теперь дознаватель решит, что я грублю всем подряд, кого бы ни встретила. А ведь я совсем не такая.

– Давно говорю ректору, что в академии просто необходимы уроки этикета! – припечатал медведь.

Ему в первую очередь. Чтобы не влезал в чужой разговор!

– Извините, а почему же тогда меня вызвали? – спросила я. – Ну если не из-за короля.

– Из-за короля, – хмуро сказал дознаватель. – Вам ведь было видение, что его похитят.

– Ну, что-то вроде того.

– Но главное, вы рассмотрели похитителя. Его величество предположил, что это преступник, за которым мы уже давно гоняемся. А вы знаете его в лицо! Повторите нам все, что говорили королю. Подробно!

Я еще раз рассказала про подземелье, короля и жуткого типа с мертвыми страшными глазами, стараясь ничего не упустить. Дознаватель слушал меня очень внимательно. И, когда я закончила, попросил:

– Опишите его. Нам неплохо бы знать, как он выглядит. Это бы очень помогло следствию.

Ага. Кажется, это называется «составить словесный портрет». Кошмарное лицо как живое стояло у меня перед глазами. Но я не настолько хорошо владела словом, чтобы «составить» что-то толковое.

Кстати…

– А у вас есть бумага и карандаш? – спросила я.

– Конечно, есть, – сказал дознаватель. – Но вам не нужно ничего записывать. У графа Вирастольфа неплохая память…

У… кого? Здесь еще кто-то есть?

– Феноменальная! – оскорбился медведь.

Э-э-э…Так он не только преподаватель, но еще и граф?

– Он не забудет ни слова из того, что вы скажете, – невозмутимо продолжил дознаватель.

– О нет, я не собираюсь записывать. Я хочу нарисовать его портрет.

– А вы можете? – встрепенулся дознаватель.

– Да.

Поскольку тюрьма за оскорбление короля уже не маячила впереди, я была рада оказать любую помощь.

Дознаватель протянул мне лист бумаги и карандаш.

Я пристроилась на уголке стола и начала набрасывать портрет. Работала усердно и сосредоточенно. Когда закончила, взглянула и ахнула. Я не могла в это поверить. Нет, нарисовано было неплохо. И это точно рисовала я: моя манера, знакомые штрихи. Лицо получилось ярким и выразительным. Только вот оно было совсем не похоже на то, из видения. Абсолютно! Ни капли.

Дознаватель жадно выхватил рисунок и, всматриваясь в него, спросил:

– Это он?

– Нет, – растерянно ответила я. – Что-то не получилось. Дайте еще один листок.