Книга Странная барышня, страница 114 – Алла Эрра

— Милочка, — повернулась я в её сторону, — за рамки приличий выходит причина, по которой вы здесь. Играйте лучше на рояле: у вас хорошо получается. Музыкальный инструмент, кстати, тоже общий. Ещё вопросы у кого есть?

Я обвела внимательным взглядом местный бомонд, держа вазы с фруктами на уровне плеч. Наверное, красиво смотрюсь со стороны с такими “боевыми натюрмортами”. Больше никто не посмел перечить, поэтому спокойно подошла к своим подругам, поставила на стол добычу и предложила.

— Угощайтесь. Теперь бегать туда-сюда из-за каждой мелочи не придётся.

— Я поражена, — выдохнула Ира Деньгина. — Лизонька, ты очень смелая. Но и безрассудная. Эти просто так твою выходку не оставят.

— Плевать, — отмахнулась я, беря грушу.

Ира была права: не оставили. “Бриллиантовые дамы” составили целую петицию о том, что их жизни и душевное здоровье подвергаются опасности со стороны некой помещицы Озерской. Так как князя Елецкого нет, то они вручили свою жалобу матушке Клавдии. Та, не будь дурой, провела своё расследование, и… Уже на следующий день в общей гостиной не было ни фруктов, ни рояля. Вообще ничего не было, кроме эха в пустом помещении.

Дождавшись, когда все частые посетительницы соберутся в зале, Клавдия появилась сама. Настоящей Вороной вошла и остановилась на том месте, где недавно стоял рояль.

— Не умеете делить дары Божьи, — прокаркала она, — значит, не заслуживаете их!

Не став слушать комментарии присутствующих, она вышла, больше не проронив ни слова.

Тут же “бриллиантовыми” была составлена новая петиция, что, мол, всё не так было понято и что делить никто ничего не собирался, так как все находятся в полной любви друг к другу. А всеми обожаемая Лизонька Озёрская — новенькая и просто не разобралась в ситуации. Рояль, мебель и фрукты опять заняли свои законные места. Пикнуть, что благами пользуются теперь все пациентки, больше никто не посмел.

Вот такая вот она, матушка Клавдия…

Сегодня маленький праздник — вернулся из Москвы доктор. Илья Андреевич вошёл в мою палату сразу после завтрака. В руках у него было три розы алого цвета.

— Спасибо, — хихикнула я. — Очень мило, хотя и опрометчиво.

— И в чём же моя ошибка? — поинтересовался он.

— Если вы и дальше намерены держать своё обещание, каждый раз увеличивая количество цветков, то вскоре это будет выглядеть так… Благородный, но уставший и сильно сопревший князь Елецкий тащит через весь особняк тележку с розами. Потом останавливается у моих комнат и начинает напряжённо размышлять, как через дверь протащить этот цветочный стог.

— Живописно! — рассмеялся Илья Андреевич. — Но вы недооценили моё коварство. Я просто оставлю их у входа, а дальше сами думайте, как поступить.

— Вот так всегда! Вы, мужчины, понапридумываете, а нам, хрупким женщинам, отдувайся за вас.

— Что поделать? Нет в жизни совершенства. Елизавета Васильевна, пройдёмте в мой кабинет, — мягко, но настойчиво предложил он. — У нас сегодня предстоит долгий разговор. Мне хочется лучше понять вас, чтобы решить, как действовать дальше.

— С удовольствием! — не стала скрывать я своих эмоций. — Это намного интереснее, чем отвечать на вопросы ваших не очень смышлёных коллег.

— Чем же они вам не угодили? — удивился доктор.

— Не переживайте, список длинный. Боюсь, что и вам достанется.