Книга Странная барышня, страница 154 – Алла Эрра

— Кредиторы?

— Вот они. Значится, Мэри Артамоновна и разозлилася. Помните тех людишек, что вас у лесопилке оговорили? Так они у нас жить осталися барыне служить. Нехорошие мужички. Как есть разбойники. Барыня решила, что мало мы ей платим, и давай псов этих по дворам пускать. Всё вымели, хотя срок платы за землицу не пришёл ещё. Из деревенских, кто расторопнее, уйти в другие края захотели. Гришкины первыми свой скарб собрали, да в сторону Кузьмянска податься захотели. Ан не тут-то было! Споймали их посреди дороги и взад возвернули. А потом выпороли всех, даже девок, и пригрозили, что ежели кто ещё сподобится уйти, то тех найдуть и живьём спалят. Во страсти какие! А уж как наш барчук лютовал, то не приведи господи!

Потом Вольдемар Потапович решил сам доски делать и продавать. Денег-то нету, всё проели они с барыней. Пригнал мужиков из деревни, кто раньше с вами батрачили, и приказал пилить денно и нощно. Я ж к нему по-людски подошёл и сказал, что вы, Лизавета Васильевна, наказывали котёл сильно не топить и отдых ему давать. Не поверил Вольдемар Потапович и рыло мне расквасил.

Долго лесопилка без продыху дымила, а барчук сидел и крепкое вино пил, глядя, как мы доски делаем. Ну и чтоб не отлынивали тож. Потом по вечору котёл как взорвётся! Я ужо подумал, что конец света настал, так громко было.

— Кто-то из наших пострадал? — взволнованно спросила я, понимая, чего можно ожидать от подобной катастрофы.

— Не. Токмо чутка двоих помяло. Все ж: кто брёвна таскал, кто доски. А вот Вольдемару Потаповичу железяка одна точно в голову вдарила. Как есть разворотила её всю. Грех такое говорить, но думаю, что это ему кара божья за все злодейства.

— Ты, старый, за бога не решай! — подала голос Клавдия, слушавшая наш разговор.

— Уж прости, матушка, но я к Господу со всем уважением. Токмо неспроста такое случилося. Все на ногах, живёхонькие от страха крестятся, а барчук безголовый лежит.

— Идиот! Какой же идиот Вольдемарчик! Кретин жадный! — в сердцах выругалась я от таких новостей. — И себя угробил, и людей чуть не покалечил! Надо было за давлением следить! Всё же в инструкции доходчиво написано! А барыня что?

— Погоревала с недельку, а потом с какими-то тёмными людишками из Кузьмянска спуталася. Совсем невмоготу стало.

— Понятно… А ты что, Стеша, расскажешь? — обратилась я к своей служанке.

— Всё, как дед Прохор сказывал, было. Когда осталися мы без вас, то наказ не забыли. Токмо сразу уходить из усадьбы не захотели. А вдруг вы бы возвернулися, а нас нету? Ждали, ждали, а потом, когда Мэри Артамоновна из дому, прости господи, вертеп устроила, то поняли, что тута больше житья не будет. Но уходить боязно было: барыня дворовым пообещала споймать и шкуры спустить, ежели кто решиться сбечь. Когда совсем невмоготу стало, то Макар ночью нас тихонечко к Прохору и отвёл. Деда лесные дорожки хорошо знает, по ним можно было попытаться от злыдней барыни уйти.

— Во-во! — поддержал Стешу Прохор. — Токмо так и надоть! Эти ж не местные и леса нашего не понимають. Заодно и сам решился с Устькой уходить. Гуртом оно сподручнее. Думали, рядили, кудысь податься, а потом вас искать решили. Уж кто справится с Мэри Артамоновной, так токмо вы. А коль не получится, то рядышком с вами поживём. Всё ж спокойнее.