Книга Странная барышня, страница 92 – Алла Эрра

— Анастасия Егоровна?

— Да. Сама прикатила в Озерское, как слух об аресте Елизаветы прошёл. Как она за неё горой стояла! И что благодаря Лизоньке только ещё и жива. И что свет в душе после общения с ней. Заметь, наша подозреваемая от её денег всегда отказывалась. Чуть ли не до ссор из-за них доходило, хотя Анастасия Егоровна ей такие суммы совала, что у других рука сама потянется взять.

Нет, брат Иннокентий! Не для того барышня трупы резала, чтобы к тёмным силам приобщиться. По дурости, но от доброты душевной. Людям помочь хотела.

— Подожди… — растерянно произнёс молодой монах. — Я уже совсем перестал понимать ход твоих мыслей. Как нам с Елизаветой Васильевной поступить? Домой отпустить?

— Сгноят родственнички. Не от светлых мыслей они нас натравить на неё пытались. Не просто выгнать хотят, а всех прав лишить, оставшись единственными наследниками чего-то там. В мирские дела не лезу, но граф Бровин тоже такое подозревает, хоть и без доказательств. Тут корысть замешана, а она и на убийство толкнуть может.

К тому же, оправдай мы девушку, то решит, что ей всё позволено. Тогда не только мертвецов побеспокоить может, но и что-то более богопротивное совершить. Так что никак домой ей нельзя.

— В монастырь? Но не под стражу, а послушницей?

— Также подумал. Только местный градоначальник предложил идею получше. В Подмосковье есть заведение под патронажем семьи Елецких. Богатейшая княжеская фамилия. Естественно, Святая Церковь тоже участие принимает в этом богоугодном деле, хоть и с настороженностью относится к подобным частным начинаниям.

Так вот, содержатся в той лечебнице дамы знатного происхождения с душевными болезнями. А Лиза во многом странная… Очень, раз мертвечиной не брезгует. Граф Бровин предложил из собственного кармана оплатить её проживание там. Думаю, что самое то будет.

Побудет Елизавета в лечебнице с годик, глядишь, и мозги на место встанут. Ну, а дальше, как Бог решит. То уже не нашего с тобой ума дело. Но в Озерское ей пока путь заказан. Не для того мы, брат Иннокентий, нечисть с тобой искореняем, чтобы дурочки-идеалистки в могилу ни за что ложились.

— Да, Серафим… — с уважением протянул молодой монах. — Учиться мне у тебя ещё и учиться. Ещё в дороге устать не успели, а ты уже решение нашёл.

— Ничего! И ты тоже с годами сумеешь. Я-то ведь похуже тебя был, когда в дознаватели Святой Церкви пришёл. Ты, главное, не забывай, что перед тобой прежде всего человек, а потом уже грешник. Иначе в твою душу быстро дьявол дорожку проложит. А нам с его искусами порой тяжелее бороться, чем простым людям. Тяжёл крест Господень, и слабому в Вере его не унести.

Сидя в камере, я потеряла счёт времени. Полумрак или полная темнота, практически никаких звуков не доносится из маленького незастеклённого окошка. Зябко, сыро, гнусно… И самое отвратительное — это ожидание своей дальнейшей участи. Что там происходит в большом мире? Как ведётся расследование моего дела? Быть может, давно вынесли приговор, но озвучивать мне его не собираются? Тогда получается, что уже отбываю пожизненное наказание за “колдовство”, и нет никакой надежды опять увидеть солнечный свет.

Жуткие ощущения. Теперь понимаю слова своего конвоира о том, что и пытать на дыбе не надо. Будь я реально в чём-то виновата, то кинулась бы к своим надзирателям и умоляла их хоть о какой-нибудь малюсенькой милости в обмен на признание своей вины и полное раскаяние.