Книга Странная барышня, страница 97 – Алла Эрра

Наверное, стоит попробовать и согласиться… Реально я сбрендила! Будто бы меня кто-то спрашивает и дожидается царственного кивка головы придурковатой Лизоньки! Взяли в охапку и потащили! Могу, конечно, побрыкаться для приличия, как украденная невеста в ковре из фильма “Кавказская пленница”, но это ничего не даст. Лишь усугублю неприятности: решат, что буйная, и реально в монастырь сошлют.

Решено. Паниковать не буду до прибытия на место. Да и там тоже не стоит, если хочу выглядеть нормальной. Это всё молодые гормоны прошлой Лизы продолжают шалить. Ничего, укоротим! Мне не впервой!

Дней через десять, когда утрясли все формальности, я отправилась в новое путешествие. Сама Матушка вышла меня проводить.

— Как там моя подопечная? — спросила у неё.

— Хворает, но я вижу, что ей лучше. Вы вот что, Елизавета Васильевна… Если после выздоровления будете в наших краях, то заезжайте. У вас есть интересный опыт, который с удовольствием освоили бы. И, признаться, впервые выпускаю узницу с лёгким сердцем. Вот… — незаметно протянула она мне мой нож. — Возьмите. На собственном горьком мирском опыте знаю, насколько он иногда нужен. Жалею, что у меня его не было под рукой… Тогда… Желаю, чтобы не пригодился.

— Оставьте на память, — отказалась я. — В новом месте у меня всё равно его отберут. Пусть лучше у вас останется, как напоминание, что женщина может за себя постоять. Мы не вещи, мы люди. Бог нам дал возможность мыслить, значит, и защищать свои мысли тоже. Про чувства даже не упоминаю. Испоганить их — это уже за гранью добра и зла.

— Странная вы барышня, Елизавета… — немного подумав, сказала Матушка и спрятала нож. — Но я понимаю, о чём вы. Софья… Так меня зовут. Когда тяжко придётся, ссылайтесь на меня. Благословляю! И пусть серьёзного сана не имею, но редко кто поперёк моего слова пойдёт.

— Спасибо, сестра, — благодарно поклонилась я. — Дай бог, свидимся.

Путь до “Благотворительного Дома Призрения княгини Елецкой” был неблизким. И сопровождал меня в поезде всё тот же офицер, что доставил в узилище. Даже тюремная карета не поменялась. Но на этот раз военный был намного любезней.

— Пётр Евстафьевич Долин, — представился он почти сразу же, как только уселся напротив меня. — Поручик полка Святой Церкви. Должен доставить вас на место лечения, Елизавета Васильевна. Надеюсь, эксцессов в дороге не предвидится.

— О! — с лёгким ехидством ответила я. — Уже и имя с отчеством моё вспомнили, и обращение на ВЫ?

— Естественно, — невозмутимо парировал он. — В вас нет тьмы, поэтому обращаюсь как к человеку.

— А как же сумасшествие?

— Я тоже иногда болею инфлюэнцей. Но это не значит, что не принадлежу Богу. И понимаю вашу иронию, Елизавета Васильевна. Поймите и вы: я не дознаватель, а карающий меч Господа. Оружие не должно проявлять самоуправство, оно подчиняется руке, держащей его. В моём случае — это святые дознаватели. Каждый выполняет свои обязанности.

Пока вас считали ведьмой, то и относился к вам как к ведьме. Сейчас нет причин так относится… Каждый должен делать то, что лучше всего умеет, а не то, что нафантазировал себе.

И поверьте: я искренне рад, что вы всего лишь страдаете недугом, а не грязная чернокнижница. На одну душу мир для меня стал светлее. Но, извините, в дороге полностью подчиняетесь мне. Без вопросов и капризов. Моя служба для меня свята, поэтому отступать от её не буду.